"Дуглас Брайан, Ник Харрис. Голодный золотой божок (Серая птица) ("Конан") " - читать интересную книгу автора

находит подходящих девок и жертвует их от своего имени. Пусть богатеет.
- Но ведь тогда он рано или поздно станет богаче нас! - мысль об этом
показалась Дорсети-младшему невыносимой.
- Ради Маммония! - оттопыренные сизые губы Дорсети-старшего сложились в
улыбку, похожую на болотную орхидею. - Всех денег не получить.
- Ты не понимаешь, - со злобой прошипел его сын. - Не понимаешь! Ты,
зачатый под бочкой с дерьмом! Для тебя то, что мы делаем, - пустяк,
обыкновенная процедура. Ты затыкаешь уши ватными тампонами, чтобы не слышать
вопли этих глупых тварей, когда они варятся заживо. Ты деловито хлопочешь,
совершая ритуал. А ведь это - вершина человеческого могущества...
- О чем ты говоришь?
- О величии избранных! О нашем величии. Мы - необычные люди, мы сами -
почти боги. Крик жертвы должен быть для нас музыкой. И этим ты собираешься
поделиться с каким-то подонком, содержателем дорогого борделя! Я поимел в
его заведении почти всех девок и мальчиков! Его прислуга, давясь, собирала
золото, подброшенное мною к потолку. Его приказчик за десять монет вымазался
острым соусом для моей забавы... С ничтожеством, с продажным убожеством ты
хочешь разделить блаженство сверхличности!
- А ведь ты болен, мой бедный мальчик, - молвил Дорсети-старший почти
злорадно. - Скоро лихоманка сожжет твой мозг, ты будешь гнить заживо,
бормотать безумные речи, пускать слюни и пачкать под себя. Какой конец для
сверхличности!
Сын опять вздернул подбородок и рассмеялся. Глядя на него,
Дорсети-старший неожиданно повторил его жест и сначала негромко пискнул
горлом, потом закудахтал, а после - густо утробно заржал, трясясь рыхлым
туловищем. По щекам его побежали крупные, в три карата, слезы. Он хлопал
себя по животу левой рукой, а ноги, обтянутые черными штанами, выбивали
дробь по паркету.
Дорсети-младший оборвал свой смех, на цыпочках шагнул к отцу, взял со
стола фигуру золотого магистра - и ею ударил сидящего в висок. Сразу после
этого наступила тишина. Отцеубийца поставил магистра точно на место, а
платинового султана положил набок. Тот откатился чуть в сторону и застрял
под копытами конника.
- Это - мат, - послышался отчетливый голос от входной двери.
Дорсети-младший подпрыгнул, повернувшись в воздухе.
В дверях стоял невысокий лысоватый мужчина с аккуратной бородкой,
одетый в жемчужно-серую городскую одежду из плотного бархата. Такой носят
прижимистые рачительные люди, потому что ему не бывает сноса.
- А? - спросил Дорсети-младший.
- Насколько я понимаю, твой отец только что скончался, - проговорил
мужчина вкрадчивым голосом. - Мои соболезнования. Ему нездоровилось?
- Да, да... - глухо сказал Дорсети-младший и отныне - единственный. -
Хм, он умер, видишь ли... А ты кто?
- Вопрос вполне разумный. - Мужчина прищурился и крайне сдержанно
поклонился. - Я зовусь Аэрон Сохо. У меня были дела с усопшим. Теперь, как
мне кажется, ты занимаешься семейными делами?
- С этой терции. - Дорсети кисло улыбнулся, взъерошил челку и, стараясь
не глядеть на мертвого, повернул свободный стул к посетителю, чтобы усесться
на него.
- Мне жаль беспокоить тебя пустяками в момент тяжелой утраты, - молвил