"Д.Мак-Грегор. Чужая клятва ("Конан")" - читать интересную книгу автора

отменять не собирался. К тому же, вполне возможно, что укушенный неведомой
тварью Иава в скором времени отправится на Серые Равнины, и тогда никакого
пива, да и воды, ему не потребуется вовсе. Смерть так близка, она всегда
рядом; из мрачного царства Нергала тянутся ее длинные руки, шарят жадно по
земле в поисках новых жертв, и находят - каждый миг находят. Может,
маленький вонючий монстр, на коего имел неосторожность наступить шемит, и
есть посланец Серых Равнин?
Конан потряс головой, прогоняя странные, несвойственные ему размышления
о смерти. Он знал о ней немного, но того, что знал - с самого раннего
детства - было вполне достаточно, чтобы не стремиться на Серые Равнины, но и
не бояться туда попасть. Только бы смерть оказалась достойной - в бою, от
руки сильного и отважного врага, с которым ты дрался до последнего вздоха,
но он поразил тебя в сердце, а потом выпил за тебя кружку доброго крепкого
вина в какой-нибудь захудалой харчевенке... Кром... Жаль, если Иаве суждено
погибнуть иначе. Конан, напрочь уже позабывший про хитрый огонек, с
сожалением посмотрел на шемита и... и кулаки его мгновенно сжались от
ярости, а литые мышцы напряглись и дрогнули под кожей.
- Пи-ить, - протянул Иава, в упор глядя на приятеля насмешливым взором.
Как видно, его ничуть не смутили вмиг похолодевшие синие глаза варвара и его
же внушительные кулаки; напротив, столь опасная для него ситуация лишь
забавляла шемита, и скрывать этого он не собирался.
- Пи-ить, - явно дразнясь, повторил он.
Тенью гепарда-охотника метнулся Конан к спутнику. В нем, ослепленном
сейчас яростью, в долю мига лишь проснулось первобытное чувство, и без того
довольно редко дремавшее - убить обидчика, и немедленно. Коршуном падая на
недвижимое тело Иавы, он ощутил уже в руках своих его толстую шею, рыча, он
торжествовал уже победу, как вдруг осознал, что никакой шеи в руках его нет,
и лежит он вниз лицом, уткнувшись носом в колючую кочку, а спину его
прижимает жирное колено шемита.
Дикий рев вырвался из глотки варвара. Подобного унижения он еще не
испытывал. Тряхнув головой так, что длинные черные пряди волос отлетели
назад, он извернулся - мускулы спины перекрутились подобно веревке - и со
злобой загнанного зверя вцепился зубами в ногу Иавы чуть выше колена.
Взвизгнув, тот отпустил Конана и отпрыгнул в сторону. Получивший свободу
киммериец не стал ждать и вздоха. Он вновь кинулся на шемита, желая сейчас
только одного: растерзать эту кучу мышц, мяса и костей на соответственно
мышцы, мясо и кости. В затуманенном яростью мозгу его не было места разумным
мыслям, и пролетая опять мимо Иавы, он грохнулся оземь уже почти в полном
безумии. И кто знает, чем закончилась бы эта потасовка, если б, приземляясь,
Конан не треснулся со всего маху лбом о камень; миг - и все, что кружилось
еще в несчастной голове парня, рассыпалось в прах и улетело в небо, а то,
что осталось - звалось пустотою, в чьем бесконечном черном коридоре не
бывает ни мыслей, ни чувств...


* * *

- О, пресветлый Адонис и любовь твоя Иштар... О, прекрасная Иштар и
любовь твоя Адонис... Вдохните жизнь в заблудшую душу юного воина...
Пролейте свет и тепло в сохранившиеся извилины его серого камня...