"Д.Мак-Грегор. Чужая клятва ("Конан")" - читать интересную книгу автора

- Я дойду. Я должна, - ровным голосом произнесла она, пытаясь
улыбнуться. - Я дойду, Конан.
- Куда?
- К морю Запада.
- А там что? Что ты будешь делать там?
- Возьму лодку, поплыву к югу, к Желтому острову...
- А дальше?
- Да поможет мне Иштар...
- Иштар не поможет, Мангельда. Я помогу. Говори, что дальше!
- Он живет на Желтом острове. Он - Гринсвельд, у нас его называли
Горилла Грин... Он похож на обезьяну. Старики рассказывали, будто он и есть
обезьяна, будто его подкинул сам Сет к дому Фьонды - рыбачки из соседней
деревни... - Мангельда говорила медленно, слабым безжизненным голосом, как
будто усталость наконец одолевала ее. Казалось, она хочет спать - так пусты
становились с каждым словом чистые голубые глаза. - Сам Сет... К дому
Фьонды...
- Постой-ка, красавица... - Конан достал из глубокого кармана штанов
плоскую флягу, ранее принадлежавшую шемиту, сковырнул ногтем пробку, и,
отпив небольшой глоток, остальное предложил Мангельде. - Пей, пей все, там
не больше трети. Ну? Тебе не стало лучше?
Бледные впалые щеки девушки чуть порозовели; она благодарно взглянула
на Конана, но тут же снова отвернулась.
- А теперь продолжай, Мангельда. Что натворила эта горилла?
- Гринсвельд... Горилла Грин... Полуобезьяна-получеловек, воспитанный
рыбачкой Фьондой. Он... он украл вечно зеленую ветвь маттенсаи. Наша
страна - Ландхаагген, я слышала, когда-то давно, во времена деда моего деда,
была плодородной и теплой, подобно южным королевствам, а люди красивы,
здоровы и тихи нравом... Это вечно зеленая ветвь маттенсаи - она хранила
Ландхаагген долгое время... А потом трон занял Третий Мольдзен - отец нашего
нынешнего короля... О-о, Мольдзены живут долго, так долго, что три поколения
простых людей уходят на Серые Равнины за это время... Тот король,
рассказывали старики, лица имел два, и души имел две - одна сторона черная,
душная, гнилая, другая - благостная, кроткая... Как сладить с собой такому
человеку? Когда верх брала первая сторона - Мольдзен лютовал хуже всякого
зверя, сотню за сотней отправлял он в темницу, сотню за сотней на страшную
казнь. Люди звали его в такие дни Мольдзен Блэханд - Черный Мольдзен. Но
случалось, верх одерживала вторая сторона, и тогда на площадях раздавали
хлеб, казни отменялись, а из темниц выпускали тех, кто не умер еще от голода
и пыток... Мольдзен Вайханд - Белый Мольдзен, так называли короля в эти
счастливые для всех дни... Но... время шло, Конан, и все реже черное
сменялось белым.
Девушка замолчала, отрешенно глядя куда-то в стенку, мимо киммерийца.
Румянец сошел с ее щек, губы вновь побелели - видимо, душа была уже
необратимо больна, и жаркий, будоражащий кровь бранд не мог помочь ей
надолго.
- Что дальше, Мангельда? - Конан старался говорить как можно тише, но
все равно его сильный, низкий, чуть хрипловатый голос пророкотал в маленькой
комнатке подобно раскату далекого грома.
Мангельда посмотрела на него мутным, невыразительным взглядом; с каждым
вздохом она слабела, и киммериец, чувствуя это, отчаянно удерживал ее здесь,