"Д.Мак-Грегор. Владычица небес ("Конан")" - читать интересную книгу автора

Пеппо улыбнулся. Вот так и дома брат будил его по утрам: осторожно
открывал дверь, протискивался внутрь и громким шепотом спрашивал, спит ли
он. Если он спал, то вопрос сей повторялся с различными интонациями до тех
пор, пока мальчик не подавал голос в ответ. Но и потом Бенино не оставлял
его в покое, а садился на край широкой, привезенной из далекого Турана тахты
и начинал работать ветром, то есть дуть ему в лицо сколько было сил, до
розовых сусликов в глазах. Приходилось подниматься, в душе проклиная этого
зануду и обещая себе когда-нибудь сбежать из дома и уплыть с пиратами
далеко-далеко в море, на синие просторы - там-то он будет спать хоть до
полудня!
Но сейчас юноша улыбнулся. Все-таки родной брат гораздо приятнее,
нежели демоны, пусть даже и ненастоящие... Свесив ноги с тахты, он сладко
зевнул, сунул голову в солнечный луч, лишь теперь ощутив и оценив его
воистину живое тепло, и потянулся. Что ж, нынче его первый день в чужом
доме - надо вставать... Как говорит Бенино - и людей посмотреть, и себя
показать...
- Прибыли первые гости, - таинственно прожужжал философ в оттопыренное
ухо Пеппо. - Пойдем поглядим, что за гуси.


* * *

Гостей (или гусей, как окрестил их Бенино) пока оказалось двое.
Кажется, ни тот ни другой не были удостоены особого расположения
благородного рыцаря, ибо он даже не пригласил их сесть и не подумал
угостить. Сам же притом преспокойно восседал в своем любимом кресле и вкушал
очередной кубок игристого красного вина.
Спускаясь по лестнице - чистого белого мрамора, с высокими,
застеленными ковровой дорожкой ступенями, - Пеппо окинул быстрым взглядом
массивную фигуру Сервуса Нарота, особенно обратив внимание на его лицо.
Вывод напрашивался сам собой: их любезный хозяин все же посетил ночью кабак,
где, по всей вероятности, оставил немалую часть своего состояния. Толстые
щеки его были уж не румяны, а красны, да еще отливали разными цветами, от
багрового до фиолетового; большой нос лоснился; под глазами висели
зеленоватые пустые мешочки, а сами глаза потускнели и слезились. Тем не
менее он взирал на своих гостей со всем возможным высокомерием, что, как
заметил Пеппо, ничуть их не трогало.
Сложив на груди руки, они стояли перед Сервусом Наротом и, в свою
очередь, молча таращились на него. Пауза явно затянулась, потому что
Ламберт, притулившийся у кресла своего повелителя, успел погрузиться в
сладкую дрему - он, как задушенный куренок, свесил голову набок, обнаружив
при этом маленькую аккуратную проплешину на затылке.
При виде братьев благородный рыцарь оживился.
- О-о, Бенине, милый друг мой! - простуженным голосом протянул он,
делая безуспешную попытку встать. - Как спал ты? Удобно ли было ложе твое?
Отдохнул ли ты с дороги?
Философ не потрудился отвечать, ибо справедливо предположил, что сии
вопросы Сервус задает исключительно из врожденной вежливости, на деле же его
нисколько не волнует, как спал его милый друг и не свалился ли он с удобного
ложа своего. А посему он лишь улыбнулся, подтолкнул брата к столу и, тоже