"Д.Мак-Грегор. Конан и призраки прошлого" - читать интересную книгу автора

меня же мешают с дерьмом! А ну, толстяк, отдавай кость! И пиво тоже!
А ты, болван, -- он вытаращился на невозмутимо грызущего петушиную
ногу Сенизонну, -- выкатывайся отсюда к Нергалу!
-- Успокойся, Мадо, -- буркнул Гуго, забирая обратно свою кость и
кружку с пивом.
-- Пес смердящий... -- с удовольствием повторил Сенизонна,
наслаждаясь петушиной ногой, которую он и не подумал отдать Мадо.
-- А ну, тихо! -- прикрикнул Леонсо, останавливая готовый
разгореться скандал.

Мадо зашипел, но все же смолк, бросая на собратьев разъяренные взоры.
В порыве злобы он потихоньку ущипнул Играта за колено -- тот
сдавленно пискнул, не посмев, тем не менее, обвинить рыжего, -- и
лишь после этого несколько успокоился.

Сенизонна же, для которого не было ничего слаще, чем сцепиться с
ближним своим, разочарованно хмыкнул.

-- Ну, псы? -- потирая руки, заявил Леонсо. -- Переночуем в этом
гостеприимном городишке и на рассвете -- в путь!

Разморенные обильной пищей лицедеи встали из-за стола, позевывая, с
сожалением глядя на остатки собственного пиршества. И лишь Сенизонна
не тратил чувств -- он без зазрения совести собрал в свой мешок
не до конца обглоданные кости, кусочки хлеба, сгреб с тарелок бобы в
соусе, с отвращением облизывая перепачканные пальцы; давясь, допил из
кружек пиво и вино, рыгнул, и поспешил за собратьями, кои уже
покинули кабачок, с наслаждением окунувшись в свежий сумрак только
что наступившей ночи.

* * *

Впервые за много дней и ночей желудок стрелка был набит до отказа, и
не сухими корками, подобранными на дороге, а самыми настоящими
яствами, что за целую кучу меди принес на их стол расторопный хозяин.
Но если бы кто знал, какими неимоверными усилиями удалось Этею
запихать в себя такое количество отличной жратвы! Не один раз бросало
его в пот при мысли, что вот сейчас он подавится и умрет, не свершив
задуманного -- он напрягал все силы, сохраняя беспечный вид, и через
силу глотал, явственно ощущая, как царапает кусок воспаленное горло.

Наконец пытка завершилась; лицедеи вышли на улицу, где уже царила
благословенная тьма, и ночная прохлада приняла спутников в свои
мягкие объятья. Покачиваясь, Этей шел рядом с проклятыми лицедеями,
не упускавшими возможность пошутить -- как обычно, глупо и не
вовремя. Едва сдерживая стоны, стрелок вяло огрызался; голова его
вновь начинала пухнуть, грозя взорваться горячими искрами, сжечь
мозг... Он с трудом вскарабкался в повозку, свалился на пол и,
притворяясь спящим, тихо засопел. Остальные быстро последовали его
примеру, и вскоре балаган храпел в четырнадцать глоток, заставляя