"Леонард Карпентер. В стране Черного Лотоса ("Конан")" - читать интересную книгу автора

быть, сотню? И это собственноручно, не считая уничтоженных слоном под его
командой. Но и туранский отряд основательно поредел. Один из трех измученных
слонов оказался на какие-то мгновения без прикрытия и рухнул под градом
копий, вонзившихся ему в брюхо, и ударов топорами по ногам. Конан не видел
вокруг ни единого рубежа, за который можно было бы зацепиться, чтобы перейти
к обороне. Оставалось только перестроиться в каре со слонами в центре строя
и дожидаться темноты.
В десятый раз за день измученный слон остановился у какой-то лужи и
втянул хоботом воду. Затем, изогнув его, животное обдало себя и сидевших на
его спине людей теплым душем. Сквозь водяную пелену киммериец увидел, как
Тхан рухнул на землю, пронзенный бронзовым наконечником вражеского копья.
Схватив меч, Конан прыгнул с помоста, чтобы броситься на помощь
погонщику. В этот миг другое копье вонзилось ему в ногу. Киммериец
почувствовал, как оно прошло сквозь мышцу, вызвало сильную боль, скользнув
по кости, и вышло с другой стороны, проткнув бедро насквозь. Конан успел
полоснуть своего противника лезвием ятагана по лицу и рухнул на землю. Тхана
не было видно. Но слон по-прежнему стоял на месте, и киммериец увидел, как
огромный зверь продолжил свое дело, схватив одного из хвонгов хоботом и
бросив его с размаху на землю.
Больше Конан не видел ничего. Боль ослепила его, заполнив все тело.
Киммериец, не удержавшись, разжал зубы и испустил дикий, волчий рев. Словно
обжигающая кислота понеслась по его венам, заставляя судорожно дергаться все
тело. Киммериец сколько мог сопротивлялся этой всепроникающей, парализующей
боли от яда, оставленного в ране отравленным наконечником копья, стараясь не
потерять сознание.
Собрав все силы, Конан сел, вырвал копье из рук мертвого противника и
несколькими ударами ятагана перерубил древко у самой раны. Из ноги остался
торчать бамбуковый обрубок и острие бронзового наконечника с другой стороны.
Прикинув, Конан решил не сразу вытаскивать его из раны, чтобы не потерять
еще больше крови. Расстегнув перевязь и сняв с нее ножны, Конан перетянул
ремнем ногу выше раны, сжав ее до головокружения.
Затем, подложив под торчащий из ноги наконечник копья ножны, киммериец
стал обеими руками прижимать ногу к земле. Обрубок копья зашевелился,
вызывая страшную боль, и медленно пополз прочь из раны. Звериный рев
вырывался из груди человека, и, когда наконечник все же вышел наружу, Конан
не выдержал и потерял сознание.


Шариф Джафар стоял на узком помосте за частоколом и всматривался в
джунгли, казавшиеся сплошной черной стеной в предзакатных сумерках. Будь на
помосте побольше места, Джафар ходил бы из угла в угол. Не имея возможности
успокоить нервы таким образом, он выражал свою взволнованность, комментируя
свои наблюдения стоящему рядом капитану Мураду:
- Никакого движения. Ни одного человека с той стороны. Ни наших солдат,
ни противников. И никаких известий. Может быть, стоит послать батарею слонов
с зажженными на их спинах факелами, чтобы обыскать окрестности в этом
секторе? А вдруг кто-нибудь заблудился или, раненный, не может добраться до
форта?
- Я бы не советовал. Небольшой отряд с факелами будет хорошо заметен
противнику и в темноте может стать легкой добычей для него. Там, где