"Леонард Карпентер. Гроза Кровавого побережья ("Конан")" - читать интересную книгу автора

подумал Конан. Теперь некоторые из ныряльщиков отбросили в сторону мешки с
камнями, которые использовали как балласт, и вместо них навесили на свои
гибкие тела золотые цепи, браслеты и золотые чешуйчатые ремни с широкими
застежками на шарнирах.
Золото и сверкающие драгоценности появились из раскопов. По своей
природе благородные металлы были неуязвимы для песка и не попорчены
наростами кораллов и водорослей. Серебро в огромных плоских листах и брусках
позеленело, а иные куски обросли водорослями и стали бесформенными из-за
наростов ракушек. Сокровищ, казалось, не счесть.
В полдень работа пошла вовсю. Маленькие колокола с воздухом постоянно
поднимались и опускались. Плетенные из прутьев корзины грузили сокровищами и
поднимали наверх, в то время как ныряльщики кружили, то исчезая в колоколе,
то выныривая из него, словно стая бледных рыб. Раз или два Конан показал
свою силу, отодвинув полупохороненные под илом обломки. Однако под водой он
чувствовал себя неуютно, и вскоре у него начало стучать в висках, так что в
конце концов он и Филиопа вернулись на палубу галеры и оделись.
На борту корабля тоже вовсю шла работа. Скрипели тали, ругались
офицеры. Пираты обращались с добычей осторожно, сортируя и очищая ее на
главной палубе. Конан видел, что идет неудержимое воровство, а драки порой
доходили чуть ли не до убийств. Он решил, что, когда подъем драгоценностей
закончится, надо будет обыскать оба корабля от носа до кормы, проследив,
чтобы все сокровища собрали, заперли под замок и держали их под неусыпным
надзором, пока не представится случай для справедливого дележа. Сейчас же
под наблюдением Иваноса, Грандальфа и Дриссы работа на борту спорилась.
Жажда золота подстегивала команду и заставляла пиратов шевелиться.
- Вот рубиновые диадемы, священный скипетр, инкрустированный сапфирами,
и... что это у тебя там, Лаврус, шлем? Белое золото? Очисти браслеты и
посмотри, нет ли на них каких-нибудь драгоценностей?
- Что внутри этого ящика? Монеты, тьфу! Мы отложим их в сторону. Из-за
них у нас может не хватить места для настоящих драгоценностей!
- Придержи свой язык, Орфос, как бы ты не оскорбил щедрость морских
богов, - сказал кто-то. - Здесь добыча, какой я не видел за десять лет
морского разбоя... и захваченная без капли пролитой крови! Это плохое
предзнаменование. Вам так не кажется?
- Все знают: этими сокровищами город откупился от пиратов, - усмехнулся
одноглазый Лаврус, скобля своим кинжалом золотой шлем. - Тут достаточно
богатств для того, чтобы обеспечить нам всем безбедную жизнь... если
понадеяться на то, что дух старого Кобольда отдаст нам все это.
- А почему бы и нет? - возразил Орфос. - Кобольд Рыжий был из нашего
Братства, а ему самому больше этими богатствами не воспользоваться. Он
теперь отдыхает у Повелителя Дагона. - Говоривший - выходец из Морских
племен, - суеверно преклонив колени, сотворил крест морского бога.
Конан, услышав, о чем говорят пираты, вознес благодарность богам за то,
что рябь на поверхности не позволяет его морякам разглядеть руины, лежащие у
них под ногами. Неприятной статуи, торчащей из воды, было для них вполне
достаточно. Большинство разбойников плавали намного хуже ныряльщиков, но они
могли бы обогнать прирожденных пловцов, если бы что-нибудь напугало их,
разбудив страх перед сверхъестественным. Но при существующем повороте дел о
сверхъестественном могут заговорить только ныряльщики. А пираты от страха и
жадности не станут много шептаться в эту ночь, и, значит, не возникнет