"Леонард Карпентер. Гроза Кровавого побережья ("Конан")" - читать интересную книгу автора

террас и благоухающих садов, окружавших дворец. Устремившись между
увенчанными катапультами бастионами на молу, она вошла в широкое устье реки.
За дворцовыми доками широко раскинулся ослепительно синий залив
Аграпура. В устье реки находилось имперское адмиралтейство - запутанный лес
мачт, причалов, высоких резных ростров и неясно вырисовывающихся грузовых и
подъемных башен. За адмиралтейством поднимались казармы, россыпи складов
флота и бастионы крепости, едва различимые, но такие же высокие, как
прибрежные утесы и холмы. Корабли покачивались в заливе, огромные боевые
галеры на якорях и дховы[1], феллуки и дахабиасы. Их ярко раскрашенные
паруса вздувались на морском ветру, их мокрые весла ослепительно сверкали.
За пристанью военных судов залив приютил столько же кораблей,
выглядевших еще более пестро в суете прибытий и отплытий. Однако гондола
резко повернула прочь от красочных сцен и пристаней переполненного города.
Гондольер направил лодку в серые потоки самого южного протока реки Ильбарс.
Тут ему пришлось энергично поработать веслом.
Потом, когда течение вновь успокоилось, моряк смог передохнуть,
наблюдая лишь за тем, чтобы избегать серых мелей и предательских наносов
легкой, липкой грязи. Утренний туман цеплялся за низкие, влажные островки,
неясно различимые как на среднем, так и на близком расстоянии. Запах,
стоявший на заболоченных участках, заставлял задуматься о том, что Ильбарс -
не только одна из самых больших рек в мире, но также одна из самых больших
сточных канав.
Сверкающий серый горизонт, безразличный плеск волн и отчаянные крики
болотных птиц - все это создавало впечатление заброшенности. Стало казаться,
что река вот-вот исчезнет среди изрезанных, заросших тростником берегов.
Аграпур и его слава стали лишь воспоминаниями. За бортом низко посаженной
крикливо яркой лодки единственными островками реальности остались
квадратные, утопающие в грязи причалы неправильной формы.
Неровная стена обрывалась, подходя к воде. За ней лежали здания,
брошенные корабли и сходни, которые по крайней мере вели на полутвердую
землю. Перед заливчиком был устроен тройной причал, выходящий на достаточно
глубокое место. Очевидно, построенный для судов с глубокой посадкой, сейчас
он стал почти непригодным для использования. Маленькие суда и баржи плавали
у берега или лежали на огороженном стеной пляже. Они казались единственным
средством, с помощью которого можно выйти или войти на огороженную
территорию, так как в стене не было ворот.
Направившись прямо к огороженному участку, гондольер осторожно подвел
лодку к пристани, протянувшейся вдоль грубого деревянного дока. Ездигерд
поднялся со своего места и ступил на дощатый настил. Выждав мгновение, он
жестом приказал моряку следовать за ним. Слуга, хоть и с очевидной неохотой,
присоединился к принцу, спустившись с пристани на бревенчатую дорожку,
которая вела через сырую, вонючую грязь к грубым деревянным хижинам.
Когда они приблизились к строениям, из дверного проема самой большой
хижины неожиданно появился высокий темнокожий человек в белых одеждах. У
него была круглая, бритая голова.
- Ах, Принц, вы прибыли взглянуть на мою мастерскую! Я приветствую вас
с гордостью смиренного ремесленника... - Человек отвесил вежливый, но скупой
поклон. - Хотя вы должны знать, что мне больше по сердцу обсуждать ваши дела
у вас во дворце.
- Приветствую тебя, Кроталус. Я предпочитаю, чтобы было как можно