"Макс Аллан Коллинз. Похищенный ("Натан Геллер")" - читать интересную книгу автора

- А! - сказал я, как будто это имело для меня какой-нибудь смысл.
- О значении этого слова вам лучше спросить у Уэйтли. Вэхгуш раньше
жил у Оливера, но мы как бы усыновили эту маленькую крикливую собачонку.
- Полковник, - сказал я, - вы действительно думаете, что целесообразно
позволять таким личностям, как Роснер, находиться здесь? Этот бесполезный
бездельник мог сам принимать участие в этом преступлении.
- Я знаю, - спокойно сказал Линдберг. - Это одна из причин, почему он
здесь.
- А! - снова произнес я.
Линдберг открыл входную дверь и вывел меня в холодный пасмурный день,
кивнув полицейскому, дежурившему у дверей. Линди не потрудился надеть
пальто; я смолчал, но было чертовски холодно. Я прошел за ним через двор
налево, туда, где находился его кабинет.
Мы подошли прямо к окну кабинета, расположенному под угловым окном
второго этажа, выходящим на юго-восток. Он указал наверх.
- Отсюда они проникли в дом, - сказал он, имея в виду похитителей.
- Почему это место не огорожено канатом? - спросил я, глядя на землю
со спрятанными под мышками руками. - Оно когда-нибудь было огорожено?
- Нет, - ответил он.
- Разве здесь не было следов?
Следы и сейчас были там. Сотни следов. Похоже было на то, что на этом
месте больше никогда не вырастет трава.
Линдберг кивнул, изо рта его вырывался пар.
- Был один интересный след, который принадлежал, очевидно, мужчине.
Похоже было, он оставлен мокасином или туфлей, поверх которой был надет
носок или намотана мешковина. И еще были отпечатки ног женщины.
- Женщины? Значит, их было по крайней мере двое.
- Выходит, так.
- В Вашингтон отправили муляжные оттиски?
Линдберг прищурился:
- Муляжные оттиски?
- Гипсовые слепки следов. Что бы ни говорили про ребят Эдгара Гувера,
лаборатория у них замечательная. Прежде всего они бы точно сказали вам, что
было на ногах этого мужчины - мокасины, мешок из-под картошки или
стеклянные тапочки.
- Полковник Шварцкопф снял фотографии, а не гипсовые оттиски. Это была
ошибка?
Я вздохнул.
- Дважды два - четыре?
Линдберг устало покачал головой.
- Я знаю, в ту ночь было совершено много ошибок. Возможно, гипсовые
слепки не сделали просто потому, что газетчики затоптали это место раньше,
чем их можно было сделать.
И это тоже было на совести руководящих следствием полицейских, но мне
больше не хотелось говорить об этом.
- Послушайте, полковник, мы уже не сможем исправить прошлые ошибки.
Ясно, что в первые часы этого дела было много путаницы.
Разумеется, хороший коп знает, что первые часы расследования любого
крупного дела являются самыми важными: это те часы, когда ошибки
недопустимы. Но и этого я не сказал полковнику.