"Макс Аллан Коллинз. Похищенный ("Натан Геллер")" - читать интересную книгу автора

понять, что ваше управление назначит вас сюда на срок, который определю я.
- Э... это замечательно. - Хотя мне показалось странным, что меня
назначают непосредственно в подчинение отца похищенного ребенка; почему не
под начало Шварцкопфа? Впрочем, этого мне хотелось меньше всего.
Зазвонил телефон, и Линдберг взял трубку. Отвечал он односложно, и я
не уловил сути разговора. Я начал обводить глазами обшитый панелями
кабинет. Несколько стен были заставлены полками с книгами, но не обычными
непрочитанными томами в кожаных переплетах, которые можно видеть в богатых
домах, - романы и сборники стихов здесь соседствовали с научными фолиантами
и книгами об авиации. Камин у противоположной к двери стене обдавал комнату
приятным теплом; над каминной доской висела обрамленная аэронавигационная
карта. Через простыню, которой было занавешено окно позади меня, пробивался
свет. Из того, что я прочитал, я знал, что это окно расположено
непосредственно под тем, через которое в дом проникли похитители. Прямо над
нами должна была находиться детская.
В этой комнате ничто не напоминало о славе хозяина дома: не было
точных копий его серебристого моноплана, не было медалей и призов. Если не
считать прочитанных и перечитанных книг и нескольких семейных фотографий в
рамках на его столе, среди которых одна изображала кудрявого и пухлого
Чарльза Линдберга-младшего, - этот кабинет казался таким же нежилым, как и
остальные комнаты дома.
Линдберг положил трубку и сдержанно улыбнулся.
- В Хартфорде задержали Реда Джонсона.
- Отлично! - сказал Шварцкопф.
Мне показалось странным, что этот звонок адресовался непосредственно
Линдбергу; по идее, ответить на него должен бы был главный следователь,
каковым являлся Шварцкопф. С чего бы это глава полиции Нью-Джерси
отчитывался перед отцом потерпевшего? Мне становилось все любопытнее.
- Ред Джонсон, - сказал я, вспоминая сообщения в газетах. - Кажется,
он моряк и приятель няньки вашего сына, Бетти Гау?
Линдберг кивнул, однако лицо его осталось непроницаемым. Он был
бледен, с ввалившимися глазами, но каких-либо эмоций на его лице прочитать
было невозможно.
- Хартфордские ребята допросят его "с пристрастием". Они умеют это
делать, - сказал Шварцкопф. - Но мы тоже попробуем его допросить.
- Вы познакомились с Бетти? - спросил меня Линдберг.
- Сразу по приезде, - сказал я. - Хорошенькая девушка. И как мне
показалось, очень порядочная.
Линдберг кивнул.
- Она ни в чем не виновата, - убежденно сказал он.
- Это не означает, - вмешался Шварцкопф, - что Ред Джонсон тоже
непричастен к этому преступлению. Этот моряк мог выведать кое-какую
информацию у этой девушки. Она могла быть тем "своим" в доме, даже не
подозревая об этом. Давайте не будем упускать это из виду, полковник.
Линдберг неохотно кивнул.
Брекинридж повернулся ко мне:
- Вам много известно об этом деле?
- Только то, что я прочитал в газете "Триб" в Чикаго, - признался я. -
Но я не уверен, что преступление совершено кем-то из своих.
Линдберг поднял на меня глаза: