"Владимир Колин. Последнее перевоплощение Тристана Старого" - читать интересную книгу автора

произносимые во время лабораторных опытов, были всего лишь текстами, длина
которых ртмеряла время, необходимое для той или иной операции (поэтому
обычно указывается и темп, которым должна произноситься молитва) или что,
подобно древним египтянам, которые зашифровывали свои знания в архитектуре
пирамид, алхимики запечатлели их в пропорциях важнейших зданий
своеговремени - соборах - отнюдь не подчиняя их, однако, церкви. Папирус и
пергамент можно уничтожить - пирамиды и соборы живут вечно. Я думаю,
человечество знало не так уж много других примеров, в которых
изобретательность открывателя так удачно использовала бы официальную форму
для совершенно чуждых ей еретических учений.
Сегодня, возвращаясь мысленно к тем элементам, которые постепенно
накапливались в моем мозгу, прежде чем в нем вдруг молнией вспыхнула истина
о великой тайне алхимии, я понимаю, что эту истину подсказала мне одна
страница биографии Тристана Старого, - а именно последняя страница, вокруг
которой велись особенно горячие споры. Вот знаменитый текст Нестора Несцио,
единственного биографа Тристана Старого, современника тех событий, о
которых он рассказывает: ".Конец же этого удивительного ученого был чудом,
не меньшим, чем чудеса всей его жизни. Ибо в назначенное утро послал Генрих
III де Валуа виконта де Сюрси с несколькими наемниками из гвардии
швейцарцев в то помещение на башне, которое было отведено Тристану Старому.
И каждый наемник тащил ношу из свинца, меди или другого неценного металла,
чтобы Тристан превратил его в чистое золото, как в том поклялся.
У бедер наемников висели острые сабли, ибо, если бы дело не удалось,
имели они приказ от Валуа убить Тристана Старого прямо там, на сточенных
плитах кельи, возле стеклянных реторт, перед печью, поглотившей последние
надежды христианнейшего из королей.
И войдя туда после того, как они отперли двери ключом, врученным де
Сюрси королем, увидели они алхимика стоящим возле окошка. В руке он держал
ступку из агата, но не смотрел на нее, а закинув вверх голову, старался,
казалось, разобрать какой-то знак на почерневшей балке потолка, на которой,
расправив крылья, сидела летучая мышь.
- Мы пришли, Тристан, - проговорил де Сюрси.
Старик опустил свою седую бороду и посмотрел на него долгим взглядом.
Но казалось, что он его не видит и тем более не узнает.
- Мы пришли по приказу короля, - снова сказал де Сюрси, и наемники
начали сбрасывать свои ноши на плиты пола.
И лишь тогда на лице Старого, где-то между усами и бородой, показалась
легкая усмешка.
- Скажите своему королю, виконт, что я свободный человек, - произнес
он очень тихо.
Потом повернулся всем телом к винтовой лестнице, уходившей под
заостренную крышу башни, и воздел руки.
И исчез. Не постепенно, как дым или призрак, а вдруг и насовсем.
Позднее рассказывал де Сюрси, а наемники подтверждали, что вот так стоял он
перед ними, и вдруг его не стало. И когда, опомнившись, они обшарили всю
келью, ничего не нашли, словно тот, кого они искали, испарился среди
каменных стен.
Так исчез Тристан Старый утром 11 мая 1588-го года, оставив Генриха
III без обещанного золота и без защиты перед де Гизом, который тут же начал
готовить День баррикад. Но, так как он не решился пойти до конца и не отнял