"Аллан Коул, Кристофер Банч. История воина ("Далекие Королевства" #2)" - читать интересную книгу автора

доказательство, что архонты имели с принцем Равелином более близкие
отношения, чем мы думали, и часть его черных секретов перешла к правителям
Ликантии.
Одного этого было бы достаточно для войны, но архонты - и это
последний мой аргумент - разорвали все существующие между нашими городами
мирные соглашения и послали свой военный флот, чтобы перехватить наши
торговые корабли и корабли наших союзников. Это было объявлением войны,
хотя я лично предпочла бы назвать это пиратством, потому что ликантианцы -
настоящие бандиты.
Мой писец одобрительно кивает. Если даже этот грызун понял мои
рассуждения, значит, вы и подавно поддержите меня. Когда Ликантия пала, мы
должны были сжечь город, продать жителей в разные концы света, посыпать
солью проклятую ликантианскую землю, чтобы само имя "Ликантия" ничего не
говорило последующим поколениям.
О чем это я? Ах да, политики занимались политикой, воскресители
колдовали, юнцы хвастались, девушки строили глазки, а Орисса готовилась к
войне. А я ехала на виллу моего брата, чтобы почтить память своей матери.
Когда я приехала, вся семья, кроме Амальрика, уже собралась у часовни
в саду. Был святой час Молчания, и мой запоздалый приход был встречен
суровыми взглядами моих братьев и приглушенным презрительным фырканьем их
жен. Но мне было наплевать на них, их души были подлы, и иногда я
сомневалась, были ли они настоящими Антеро. Может быть, мой отец зачал их с
какой-нибудь вонючей шлюхой? Омери махнула мне рукой, и я с радостью
проскользнула между рядов братьев, кузенов и другой родни, чтобы сесть с
ней.
Омери наклонилась ко мне и прошептала:
- Амальрик в храме Воскрешения. Он должен скоро вернуться.
Я в ответ молча кивнула. Неудивительно - мой младший брат всегда
находится в центре событий. Голова моя пухла от аргументов, которые я
собиралась привести, чтобы убедить его помочь мне, но скоро тишина, мирные
запахи и шелест сада заставили меня думать о другом.
Моя мать, Эмили, была скромной женщиной и считала, что разукрашенные
часовни и алтари ни к чему. Я была подростком, когда она умерла, а отец был
слишком подавлен горем, чтобы удовлетворить ее нужды в послежизни. Амальрик
тогда еще только начинал ходить, а другие мои братья - особенно старший,
Порсемус, - хотели выстроить что-то вроде храма в ее честь. От имени моей
матери я противилась этому и в конце концов одержала верх. Вместо храма под
розовым кустом установили один-единственный камень без рисунка вроде того,
что был на памятнике моему умершему брату Халабу. Моя мать любила звук
журчащей воды, поэтому я попросила одного из воскресителей, и он своим
волшебством создал маленький ручеек, который сбегал по могильному камню и
стекал в небольшой бассейн, где всегда плавали лепестки роз.
Я смотрела на камень и вспоминала с гордостью, как тогда, двадцать лет
назад, я одержала первую настоящую победу. Я была непослушным ребенком,
любила носиться по лесу, швырять камни в птиц и драться с мальчишками,
которые, скривив губы, называли меня девчонкой. Все постоянно жаловались на
мои безобразия - все, кроме отца и матери. Отец говорил, что скоро я
перерасту их и буду вести себя, как любая хорошенькая девушка. Мать ничего
такого не говорила, и, когда я хулиганила в ее присутствии, она только
улыбалась и делала вид, что не обращает на это внимания. Она всегда хотела