"Леонард Коэн. Любимая игра " - читать интересную книгу автора

Как это им удается умасливать вселенную? Почему небеса что-то от него
утаивают?
Он начал считать себя Крошкой-Заговорщиком, Хитрым Карликом.
Он неистово трудился над обувью. Отодрал каблуки от старой пары и
попытался прибить к своим ботинкам. Резина неважно держит гвозди. Придется
быть осторожным.
Это происходило в глубоком подвале его дома -- мастерской, обычной для
бомбистов и возмутителей общественного спокойствия.
И вот он встал, на дюйм выше, ощущая смесь стыда и коварства. Ничто с
мозгами не сравнится, а? Он провальсировал по бетону и шмякнулся об пол.
Безумие, владевшее им несколько минут назад, совершенно забылось, но
вернулось, когда он мучительно сел, глядя вверх на голую лампочку.
Отвалившийся каблук, сделавший ему такую подлость, по-крысьи съежился в паре
футов, остро оскалился торчащими гвоздями.
Вечеринка -- через пятнадцать минут. А Плюшка ходит с теми, кто старше,
а следовательно, выше.
Поговаривали, что Плюшка подкладывает себе в лифчик "клинексы". Он решил
позаимствовать методику. Аккуратно вложил в каждый ботинок клинексовую
платформу. Пятки поднялись почти до края. Он пониже спустил брюки.
Несколько кругов по бетону, и он убедился, что способен маневрировать.
Паника ослабла. Вновь восторжествовала наука.
Потолок освещали лампы дневного света, прятавшиеся в фальшивой лепнине.
Наличествовал обычный зеркальный бар с миниатюрными бутылочками и
стеклянными безделушками. Мягкие стулья выстроились вдоль одной стены, на
которой пастелью были изображены пьяницы разных национальностей. Бривманы не
одобряли отделанных подвалов.
Полчаса он танцевал неплохо, а потом начали болеть ноги. "Клинексы" под
пятками скукожились. После еще двух джиттербагов он с трудом мог
передвигаться. Отправился в ванную и попытался расправить "клинексы", но те
сбились в твердый ком. Он было подумал выбросить их вовсе, но представил, с
каким изумлением и ужасом вся компания уставится на его усохшую фигуру.
Он наполовину просунул ногу в ботинок, положил ком между каблуком и
ступней, сильно придавил и завязал шнурок. Лодыжки пронзила боль.
"Танец зайчиков" его чуть не убил. Посреди строя, стиснутый между
девочкой, которую держал за талию, и девочкой, которая держала за талию его,
громкая музыка повторяется без конца, все бубнят раз, два, раз-два-три, ноги
от боли становятся неуправляемыми, он думает: должно быть, это и есть Ад,
сбитые ноги и вечный "заячий танец", из которого никогда не выбраться.
Ее фальшивые сиськи, мои фальшивые ноги, ох ты ж, сволочная компания
"Клинекс"!
Одна лампа мигала. Стены сочились недугом. Может, у всех, у каждого
здесь, в этом в скачущем строю -- клинексовая бутафория. Может, у кого-то
клинексовые носы, клинексовые уши или клинексовые руки. Его скрутило уныние.
Зазвучала его любимая песня. Ему хотелось танцевать, прижавшись к
Плюшке, закрыть глаза, уткнуться в ее только что вымытые волосы.


...та, что станет женой мне, должна
быть в шелках, кружевах, пахнуть, словно весна{ (23)}