"Уолтер ван Тилберг Кларк. Уполномоченный отряд (случай у брода) " - читать интересную книгу автора

небо было ясное и глубокое.
Хорошо оказаться на воле в такой вот денек, но за время зимовки в горах
в душе человека много чего успевает накопиться, и одного весеннего отгона
скота мало, чтобы все это выветрилось. Мы с Джимом работали в паре уже пять
лет и притерлись друг к другу, однако, долгое сидение с глазу на глаз в
заваленной снегом хижине кое-чему нас научило. Мы избегали много
разговаривать: нужно было заново освоиться друг с другом. Подъехав к
последнему пологому спуску в долину, мы отпустили поводья и вскоре скакали
по равнине меж болотами, где в камышах, гнусаво перекликаясь, прыгали
краснокрылые дрозды. По обе стороны, на широких лугах, росла осока. Сгибаясь
под напором ветра, она вспыхивала на солнце, распрямившись же, тотчас
темнела, словно погашенная пробегавшим облаком. Северный ветер доносил
мычание коров. Смягченное расстоянием, оно казалось чем-то вроде пения
валторны.
Было почти три часа, когда мы въехали в Бриджерс Уэлз. По правую руку
стояла заколоченная церковь, на которой наполовину облупилась белая краска,
дальше - дома под сенью тополей или меж рядами осин, из которых каждая
четвертая засохла и оголилась. Большинство дворов заросло бурьяном, а
строения были больше бревенчатые или дощатые, некрашеные. Попадались,
однако, и кирпичные, и обшитые досками, покрашенные, с резными перильцами.
Вокруг таких домов трава была подстрижена, а в тенечке буйно цвела сирень.
Бриджерс Уэлз уже начинал терять вид почтовой станции, превращаясь
постепенно в полузаброшенный поселок, где вся настоящая работа сосредоточена
на прилегающих к ней землях, а большинство дворов приходят в запустение.
Кроме домов на главной улице и на боковой, от которой на север и на юг
бежали тропинки к разбросанным вокруг ранчо, Бриджерс Уэлз мало чем мог
похвастаться: мелочная лавка Артура Дэвиса, контора, принимавшая заявки на
земельные участки и горные разработки, питейное заведение Кэнби, вытянутый в
длину, покосившийся "Бриджерский Постоялый Двор" с двухъярусным крыльцом и
еще одна церковь. Квадратная и без каких-либо украшений - как молитвенный
дом в Новой Англии, - она стояла на западной окраине городка, будто нарочно
старалась отодвинуться от другой церкви подальше, но не настолько, чтобы
очутиться в полном одиночестве.
Улица почти высохла, но колеи, оставленные колесами фургонов,
затвердели, так что с первого взгляда можно было определить, где упряжки
увязали и как они бились, выбираясь из грязи. Гром от копыт поднялся
немалый, когда мы въехали галопом, желая появиться с шиком. После всего, что
мы навоображали об этом поселении, оно выглядело мертвым, как индейское
кладбище. Несколько лошадей толклось у коновязи перед постоялым двором с
питейным заведением, но лишь один человек оказался в поле нашего зрения. Это
был Монти Смит - чумазый мужик, пузатый, с всклоченными седоватыми волосами
до плеч, с жесткой седой щетиной на щеках, сквозь которую проглядывали
малиновые воспаленные пятна чесотки. Когда-то Монти тоже работал объезчиком,
хоть и без большой охоты, - но теперь он превратился в обыкновенного
городского босяка и с одинаковым успехом то попрошайничал, то донимал всех
своими наглыми, едкими шуточками. Любить его не любили, но так к нему
привыкли, что без него городок был бы уже не тот. Монти стоял, прислонившись
к столбику сводчатой галерейки перед заведением Кэнби, ковырял в зубах
щепкой и плевался. Маленькие красные глазки внимательно оглядели нас с ног
до головы, потом он с рассеянным видом кивнул и отвернулся. Мы его