"Мэри Хиггинс Кларк. Притворись, что не видишь ее " - читать интересную книгу автора

посмотрела постановку "Кошек") до походов в музеи (самым любимым стал Музей
естествознания со всеми его скелетами динозавров). Они вдоль и поперек
исследовали Гринвич-Виллидж, ездили в трамвайчике до парка на острове
Рузвельта, на пароме добирались до острова Эл-лис, обедали на верхушке
Всемирного торгового центра, а в "Рокфеллер-Плаза" катались на коньках.
Мальчики встретили Лейси шумно, бурно и радостно - как обычно. Бонни,
все такая же робкая и застенчивая, тихонько прижалась к ней и призналась:
- Я так по тебе соскучилась.
Джей с ходу сделал комплимент, сказал, что Лейси отлично выглядит:
видно, месяц в Восточном Хэмптоне пошел на пользу.
- Еще бы, месяц дивного траходрома, - ответила Лейси, злорадно отметив
про себя, как зятя передернуло. Джей ненавидел сленг до претенциозности.
За ужином Тодд стал расспрашивать Лейси о делах нью-йоркского рынка.
Работа тети и недвижимость явно завладели юношеским воображением.
- Дела пошли заметно лучше, - ответила она. - По правде говоря, сегодня
я взялась за новую квартиру. - Она рассказала об Изабель Уоринг и заметила,
как Алекс Карбайн внезапно оживился и заинтересовался. - Так вы знакомы с
ней? - спросила Лейси.
- Нет, - ответил он. - Но знаком с Джимом Ланди, и дочь их видел,
Эмили. Красивая девушка. Ужасная трагедия.
- Джей, ты ведь тоже по работе с Ланди встречался. Должно быть, и Эмили
видел. Она частенько в ресторан заглядывала.
Лейси с изумлением смотрела на густо краснеющего зятя.
- Нет. Никогда ее не видел, - отрезал он, и в голосе его зазвучали
гневные нотки. - С Джимом Ланди мы встречались, да, работали вместе. Кому
барашка отрезать?

* * *

В семь вечера бар кишел людьми - подтягивались желающие поужинать.
Джимми Ланди понимал, что ему следует спуститься к посетителям, но
настроения не было. День выдался ужасный: позвонила Изабель, и вернулась
депрессия - ему виделась Эмили, сгорающая заживо в опрокинутой машине.
Дрожащие косые лучи вечернего солнца проходили сквозь высокие окна и
заливали кабинет в роскошном особняке на Западной 56-й улице. В этом
особняке тридцать лет назад Джимми открыл свой ресторан "Венеция".
Он выбрал место, где прежде безуспешно открывались три других
ресторана. После свадьбы Джимми и Изабель снимали квартиру на втором этаже
особняка. Теперь же все здание принадлежало только ему, а ресторан "Венеция"
стал популярным на Манхэттене.
Сидя за огромным старинным столом, Джимми пытался понять, отчего ему
так не хочется спускаться вниз. Дело не только в звонке бывшей супруги.
Стены ресторана были отделаны росписью, идею он позаимствовал у конкурента -
ресторана "Берег Басков". На стенах красовались виды Венеции, и в первых же
фрагментах появлялась Эмили. Ей было два года, когда художник написал ее в
окне Дворца дожей. Дальше юной Эмили поет серенаду гондольер; в двадцать
лет - она переходит мост Вздохов, в руках ноты.
Джимми осознавал, что ради собственного спокойствия хорошо бы изменить
роспись на стенах, но как Изабель не могла поверить в случайную гибель
дочери, так и Джимми тосковал по Эмили: ему нужно было ощущать на себе ее