"Артур Кларк. Юпитер Пять" - читать интересную книгу автора

когда мы засыпали его вопросами.
- Конечно, - объяснил он, - для меня это не такая
неожиданность, как для вас. Помимо барельефа, найденного на
Меркурии, я располагал еще и другими данными. В
обсерватории на Ганимеде работает один мой друг - я посвятил
его в свою тайну, и последние несколько недель он
основательно потрудился для меня. Человек посторонний
удивился бы, как мало обсерватория занималась спутниками.
Самые мощные приборы наведена на внегалактические
туманности, а остальные - на Юпитер и только на Юпитер.
Что касается "Пятерки", то сотрудники обсерватории
измерили ее диаметр и сделали несколько общих снимков, чем
дело и ограничилось. Снимки вышли недостаточно четкие и не
выявили линий, которые мы с вами сейчас видели, не то,
конечно, этим вопросом занялись бы раньше. Стоило мне
попросить моего друга Лоутона навести на "Пятерку"
стосантиметровый рефлектор, как он их сразу обнаружил.
Кроме того, он отметил одну вещь, на которую давно следовало
бы обратить внимание. Диаметр "Пятерки" - всего тридцать
километров, но яркость никак не соответствует таким малым
размерам. Когда сравниваешь ее отражательную способность
или альдеб... аль...
- Альбедо!
- Спасибо, Тони. Когда сравниваешь ее альбедо с альбедо
других лун, оказывается, что она гораздо лучше их отражает
свет. Отражает, как полированный металл, а не как горная
порода.
- Вот оно что! - воскликнул я. - Народ "культуры X"
покрыл "Пятерку" внешней оболочкой! Что-то вроде куполов,
которые мы знаем по Меркурию, только побольше.
Профессор поглядел на меня с явным состраданием.
- Вы все еще не догадались! - сказал он.
По-моему, это было не совсем справедливо с его стороны.
Скажите откровенно: вы на моем месте лучше справились бы с
задачей?
Через три часа мы опустились на огромную металлическую
равнину. Глядя в иллюминатор, я чувствовал серя карликом.
Муравей, взобравшийся на газгольдер, наверно, понял бы меня.
А тут еще громада Юпитера над головой. Даже обычная
самоуверенность профессора как будто уступила место
почтительной робости.
Равнина была не совсем гладкой. Ее прочерчивали широкие
полосы на стыках громадных металлических плит. Эти самые
полосы, вернее, образованную ими сетку мы и видели из
космоса.
Метрах в трехстах от нас возвышалось что-то вроде
пригорка. Мы заприметили его еще в полете, когда
обследовали маленький спутник с высоты. Всего таких
выступов было шесть. Четыре помещались на равном расстоянии
друг от друга вдоль экватора, два на полюсах. Напрашивалась