"Артур Кларк, Джентри Ли. Рама II" - читать интересную книгу автора

вечеринки. А где-то между теми и другими - уровень развития современного
Homo sapiens.
Пока Ричард наслаждался собственным остроумием, Николь качала головой.
- Разве вы не поняли меня, прекрасная леди? - осведомился он, предлагая
ей руку, чтобы поднять с сиденья. - Тогда, наверное, лучше нам с вами
отправляться на дельфинье представление, а по пути я расскажу вам о
раманах наверху и римлянах вокруг нас, и прочих там "делах: о башмаках и
сургуче, капусте, королях, и почему, как щи в котле, кипит вода в морях"
[Л.Кэрролл. Алиса в Зазеркалье].



13. С НОВЫМ ГОДОМ

Когда все покончили с едой и блюда унесли, Франческа Сабатини с
микрофоном в руке объявилась в самом центре двора и в течение десяти минут
благодарила всех спонсоров гала-представления. А потом представила доктора
Луиджи Бардолини, заметив, что методы, позволившие ему научиться
дельфиньей речи, могут оказаться полезными и при разговоре с внеземлянами.
Ричард Уэйкфилд пропал, когда Франческа только собиралась заговорить.
Он решил отыскать комнату для отдыха, а заодно новую дозу спиртного. Его
сопровождали две пышные актрисы-итальянки, от всей души смехом отвечавшие
на его шутки. На прощанье он помахал Николь рукой и подмигнул, указывая ей
на обеих женщин, словно их присутствие объясняло его поступок.
"Повезло тебе, Ричард, - улыбалась про себя Николь. - Пусть один из
нас, социальных неудачников, повеселится". Она смотрела, как Франческа
изящно переходит через мостик, чтобы отодвинуть толпу от воды, - Бардолини
и его дельфинов было плохо видно. Франческа была в облегающем черном
платье с открытым плечом, спереди по нему разлетались звезды. Пояс был
перевязан золотистым шарфом. Длинные светлые волосы были расчесаны и
сколоты на затылке.
"Ну это место для тебя", - думала Николь, искренне восхищаясь
непринужденностью итальянки в этой толпе. Доктор Бардолини начал первое
отделение своего дельфиньего шоу, и внимание Николь обратилось к водяному
кольцу. Луиджи Бардолини принадлежал к числу тех противоречивых персон,
чьи работы в науке отличаются блеском, но все же не настолько оригинальны,
как полагают сами их авторы. Действительно, Бардолини изобрел уникальный
способ общения с дельфинами, выделил и определил звуки, соответствующие
тридцати или сорока глаголам в объемистом багаже издаваемых дельфинами
звуков. Но оба его дельфина, хотя он неоднократно утверждал обратное,
конечно же, не могли сдавать никаких вступительных экзаменов. Увы, ученое
сообщество XXII века сошлось на том, что когда головоломную или заумную
теорию нельзя подтвердить и тем более когда в ней усматривался забавный
оттенок, то и прочие открытия того же автора, какими бы весомыми они ни
казались, были дискредитированы. Этот подход укрепил в науке эндемический
консерватизм, явление не слишком здоровое.
В отличие от большинства ученых Бардолини прекрасно держался перед
камерой. Представление завершилось соревнованием его самых знаменитых
дельфинов, Эмилио и Эмилии, с двумя гидами виллы, выбранными по жребию для
этого аттракциона. Сравнительный тест на интеллект был построен невероятно