"Элизабет Чедвик. Любовный узел, или Испытание верностью " - читать интересную книгу автора

- Нам тут делать нечего, - пожал плечами Гавейн. - Вмешиваться
неразумно.
Оливер покачал головой.
- Пожалуй, что и неразумно, но не можем же мы просто взять и уехать.
Молодой рыцарь вздохнул. Взгляд его голубых глаз под тенью шлема не
выражал ничего, кроме усталости.
- Твоя совесть давит тебя, как мельничный жернов. Оливер сжал губы. В
отличие от своих сверстников он был гладко выбрит, потому что, несмотря на
льняной цвет волос, борода его, позволь ей только расти, горела ярко-рыжим
цветом, и это заставляло Оливера ощущать себя каким-то уродцем.
- Предоставь моей совести тащить меня куда ей угодно и займись
собственной, - холодно бросил он, пустив Героя мерной рысью туда, откуда
несло гарью.
Гавейн секунду поколебался, закатил глаза и, дав шпоры собственному
скакуну, последовал за напарником.
Примерно через полмили запах дыма усилился. Всякая надежда, что
источником его может быть мирный, домашний, огонь, исчезла. Когда рыцари
свернули на основную дорогу к Пенфосу, в воздухе повисло дымное марево.
Лошади начали упираться, поэтому обоим всадникам пришлось спешиться и
продвигаться дальше, ведя их на поводу.
Пенфос был окружен острым частоколом, на который пошли дубовые стволы
из ближнего леса. Внутрь вели дубовые же ворота, крепящиеся пеньковыми
веревками. Теперь они криво болтались на одной петле, а за ними в языках
пламени и густых клубах черного дыма гибли соломенные крыши основного здания
и пристроек.
Обнажив мечи, Оливер и Гавейн осторожно вышли из-за деревьев и
приблизились к частоколу. Поперек входа лежало тело мужчины с зияющей раной
в горле. Вся одежда, кроме набедренной повязки, испачканной при агонии, была
с него сорвана. Рядом валялась огромная черная собака с рассеченной грудью.
Гавейн поморщился и нервно огляделся по сторонам.
- Лучше уйти. Мы тут ничем не поможем, а те, кто сделал это, должно
быть, еще поблизости.
Не обратив на него внимания, Оливер вошел внутрь частокола. На него
обрушились хлопья сажи, танцующие в огненных вихрях, и волны жара. Весь двор
был беспорядочно усеян телами. Бойня, судя по числу ударов в спину,
произошла во время бегства. Вооруженные и безоружные; мужчины, женщины,
дети. Рот Оливера наполнился слюной. Он судорожно сжал рукоять меча, чтобы
не отбросить его от себя далеко в сторону.
- Такого я еще не видел за все три года странствий по самым диким
местам Господней земли, - хрипло пробормотал рыцарь.
- Ну и привыкай.
Дрожь в голосе Гавейна и его рука, сжавшая крест на груди,
противоречили черствости сказанной фразы.
Оливер двинулся дальше. Сверкающая масса золотистых волос заставила его
подойти к телу одной из женщин. Она лежала на спине с широко раскинутыми
ногами. Глаза были открыты, но ничего не выражали. Скула вспухла,
рассеченные губы тоже, однако женщина еще дышала.
Оливер упал на колени рядом с ней.
- Господи помилуй! Эмис! Эмис, ты меня слышишь?
- Ты ее знаешь? - голос Гавейна пугал.