"Ванцетти Иванович Чукреев. Орудия в чехлах " - читать интересную книгу автора

Порт прятался среди невысоких скалистых холмов. Их голые вершины
поднимались над тесными кварталами домов, а на востоке уходили куда-то в
сторону, и там город разбегался улицами по-деревенски просторными,
зеленевшими придорожной травой и садами.
Солнце клонилось к закату. Оно висело над холмистой грядой, теснившей
город с запада. Дома и портовые склады у самой подошвы сливались с темным
фоном каменной громады, пропадали в темноте. И только окна домов, отражая
светлую гладь бухты, светились и сверкали, как будто через них и сквозь
каменную толщу виделось западное небо.
Андрей вышел из кубрика, поднялся наверх, прошел к носовой орудийной
башне, своей родной башне, где около правого орудия его боевое место, и,
прислонившись коленями к волнолому - невысокой стальной полосе, полукругом
ограждавшей низ орудийной установки от ударов волн, - стал просто смотреть
на море, воздух и город.
На левой стороне бухты, около высокого большого здания ледника, белого,
многооконного, сейчас ярко освещенного вечерним солнцем, тесно сгрудились
рыбацкие суда: лес мачт, труб, надстроек - будто один большой плавучий
завод. Глаз не сразу улавливал четкий порядок, царивший в порту, и казалось,
что это скопище кораблей было разбросано около пакгаузов, под кранами, под
угольной эстакадой случайно. И только военные корабли, стоявшие прямо против
выхода из бухты и словно нацеленные на этот выход, выделялись стройным
широким рядом труб, мачт, радиолокационных антенн. Эсминец, на котором
служил Андрей, стоял крайним в этом широком ряду.
В нескольких метрах слева начинался гражданский причал. К нему
подходили морские трамваи, из которых торопливой толпой вываливал народ,
спешивший на вечернюю смену, в театры, парки. Гражданский причал жил шумно и
суетливо. Военному глазу, привыкшему к идеальной четкости, к строгому
порядку во всем, казалось, например, очень плохим и безалаберным, что
плакат, начинавшийся словами "Мы стоим за мир" и висевший над воротами этого
причала, выглядел блеклым и даже нижний угол полотнища, сорванный с гвоздя
во время шторма, так и не бил прибит и полоскался на ветру.
- "Гагара" выползла, - сказал вдруг кто-то рядом с Андреем, и он разом
забыл про причал, про все другое и даже про то, что через несколько минут
ему нужно сменить товарища на ютовом посту.
"Гагарой" матросы прозвали корабль, на котором служил брат Андрея.
Суденышко это, может быть, и не напоминало гагару, но вид имело очень
неказистый. Высокий короткий полубак - надстройка над палубой в носовой
части, потом низко, над самой водой, шла средняя часть корабля. Если бы не
фальшборта, ограждавшие здесь палубу, то самая малая волна гуляла бы и
перехлестывала через судно. А потом сразу высокие, в три этажа, надстройки:
нижняя - каюты, выше - ходовая рубка, еще выше - мостик, полуобнесенный
высокой, в человеческий рост, стальной стенкой и спереди полуприкрытый
козырьком. За надстройками на уровне кают - широкая площадка, на которой
крепились шлюпки и ближе к корме стояли две мелкокалиберные
полуавтоматические пушки. Эти пушки, составлявшие главный калибр
вспомогательного судна (на полубаке стояли еще три пулемета), вызывали
всегда ухмылки и шуточки матросов с эсминцев и других кораблей.
И сейчас, увидев "гагару", собравшиеся на полубаке, а среди них
большинство оказалось башенных комендоров, принялись изощряться в остротах