"Корней Чуковский. Мой Уитмен" - читать интересную книгу автора

Другие юноши как раз в этом возрасте покидают родные места и надолго
бросаются в жизнь, как в бой, чтобы либо погибнуть, либо завоевать себе
славу, а он удалился в свое захолустье и сделался школьным учителем в
небольшом поселке Вавилоне. Эта работа не сулила ему ни карьеры, ни денег,
но зато у него оставалось много свободного времени, чтобы бродить по берегам
своего острова или целыми часами купаться в бухте, близ которой стоит
Вавилон. А так как родители обучавшихся у него малышей были обязаны по
очереди снабжать его пищей, жить впроголодь ему не пришлось.
"Вечно, бывало, думает о чем-то своем и тут же на уроке что-то
пишет", - вспоминал через много лет его бывший ученик Сэндфорд Браун*.
* Gay Wilson Alien, "Solitary Singer", New York, 1955 (Гэй Аллен,
Одинокий певец). Автор приводит также противоположный отзыв другого бывшего
ученика Уолта Уитмена, не внушающий доверия но многим причинам.
Впрочем, вскоре Уитмен забросил учительство, переехал на север в
городишко Гентингтон, в двух шагах от родительской формы, и там сделался
редактором ежедневной газетки "Житель Долгого острова" ("The Long
Islander"), для которой добыл в Нью-Йорке типографский пресс и шрифты. Он не
только редактировал эту газету, но и был единственным ее наборщиком,
репортером, сотрудником. И каждый вечер превращался в почтальона: развозил
ее на собственной лошади по окрестным городам и полям. Впоследствии на
склоне лет он любил вспоминать с благодарностью, как приветливо встречали
его под вечерними звездами фермеры, их жены и дочери. Впрочем, и этой работе
скоро пришел конец, так как, не желая тратить на газетку слишком много
труда, он стал выпускать ее все реже и реже. Издатели отказались
финансировать дело, находившееся в таких ненадежных руках, и через несколько
месяцев Уитмен снова учил детей в одном из соседних поселков.
Казалось, он нарочно старался не сделать себе карьеры. Живя в стране,
где богатство играло такую громадную роль, он ни разу не соблазнился мечтой
о наживе. "Доллары и центы для него не имели цены", - вспоминал о нем
позднее его друг. В этот ранний период жизни и творчества Уитмена особенно
наглядно сказалась хаотичность и зыбкость его социальной природы. С одной
стороны, он как будто рабочий, типографский наборщик. Но в то же время он
потомственный фермер, привязанный к старинному родовому гнезду, не вполне
оторвавшийся от деревенской земли. Кроме того, он интеллигент - школьный
учитель, редактор газет, журналист.
Таких хаотически-многообразных людей было немало в тогдашней Америке.
Еще так слаба была в этой стране дифференциация классов, что один и тот же
человек сплошь и рядом совмещал в себе и мелкого буржуа, и рабочего, и
крестьянина, и представителя интеллигентных профессий. Тридцатые годы были
не в силахпридать каждому гражданину заокеанской республики устойчивый,
законченный облик. Даже в более позднюю пору - в пятидесятых годах - Карл
Маркс имел основания сказать о Соединенных Штатах, что хотя там уже имеются
классы, "но они еще не отстоялись"*. Процесс их стабилизации происходил
очень медленно. В эпоху детства и юности Уитмена классы в его стране были
так текучи, подвижны, изменчивы, границы между ними были до такой степени
стерты, что всякий легко и свободно переходил из одной общественной группы в
другую, и сегодняшний иммигрант-пролетарий мог завтра же превратиться в
земельного собственника.
* Карл Маркс. Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта. Соч... 2 изд., том.
8, стр. 127.