"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

столько давали Филиппу на месяц, когда тот был студентом. Самое же дешевое
угощенье в городе не может стоить больше нескольких су.
Каштаны с веселым треском прыгали на каленой решетке.
- Твоя правда, добрая женщина, дай нам по горсти, - приветливо сказала
Нелли. Оставалось лишь понадеяться, что в лице ее ничего не выдает смущения:
видал бы кто из знакомых Елену Роскову, стянувшую на улице перчатки и
щелкающую зубами скорлупу!
Нутро каштана походило видом и вкусом на марципан, в который забыли
положить сахару, если, конечно, можно представить себе горячие марципаны.
- Первые в сезоне, а уж идут лучше не надо, - усмехнулась торговка. - В
старое время кто в Париже каштаны ел? Ребятишки да молодежь на вечерней
гулянке, вот и все мои покупатели. А теперь все берут, даже из бывших
господ. Небось каштан не хлеб, пахать-сеять не надо. Сам растет, сам в руки
падает. Хотя и его нынче добывать трудней. Теперь многие собирают для себя,
дома пекут. Выйдешь чуть позже, улицы ровно метлой подмели. Да и я не
проста! Тут рядом дом заколочен, с большим садом. Мои младшие, Поль и Андре,
еще прошлым октябрем нашли лазейку в ограде. За день мешок набирают,
сорванцы!
Нелли заставила себя смотреть в направлении, указанной вооруженной
совком рукой. Чугунная ограда, узор которой являл копья, соединенные
гербовыми щитками - поболе в нижнем ряду, помене в верхнем, не могли скрыть
высоких зарослей сорной травы. Каменные ворота никто не перебеливал по
весне, по столбам змеились потеки растаявшего снега.
- Дом с таким большим садом и пустует с осени! - Нелли заставила себя
раскусить еще один каштан.
- Ясное дело, что с осени! - важно кивнула торговка. - В Париже нынче
пустых домов больше, чем покупателей на них. Рано иль поздно кто-нибудь
приберет к рукам, а по мне бы не сейчас!
- А кто тут жил, аристократ?
Зачем и выспрашивать, зачем самой колотиться сердцем о клинок? И без
того же ясно. Нет, выспросить надо, все одно надо.
- Знамо дело, аристократ, старый старик, вдовец. Вроде и тихо жил, а
все ж сентябрин не пережил. Гильотина-то щелкала от зари до зари, а с
четвертого числа на пятое так даже ночью при факелах. Вот молодчина, Пополь,
давай сюда!
Торговка, взявши у босоногого мальчишки небольшой мешок, фунтов на
двенадцать, погромыхивающий содержимым, вручила ему такой же пустой.
Подруги медленно прошли мимо ворот, запертых, с проржавевшими замками,
мимо заколоченной досками калитки.
- Убили его?
- Да, господина де Роскофа больше нету, - Нелли с печальной жадностью
вглядывалась вдаль, сквозь ограду. Крытый черепицею дом, штукатуренный в
цвет спелой брусники, еле виднелся сквозь купы каштанов и платанов. - Здесь
Филиппушка вырос. Как-то бы пробраться туда? Вдруг отец хоть весточку
оставил перед смертью. Эй, погоди-ка!
Мальчишка торговки, размахивающий на бегу пустым мешком, с разбегу
остановился.
- Хочешь десять франков?
- Хочу тридцать! За десять даже не почешусь! - Ничто в курносом
черноглазом личике не говорило о детстве: это было лицо десятилетнего