"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

чертах коего Параша с облегчением сердца не нашла и следа давешнего
потрясения. В чем оно заключалось, Параша не сочла умным расспрашивать,
однако ж кое-какие догадки леденили ее душу.
- Вот уж сон чудной, - Нелли потянулась. Положительно, сон будто умыл
ее. Знать бы, не будить, но из чего ж тогда она плакала и металась?-
Мальчонка маленькой снился, годочков шести. Вроде на Платошу похож, а на
Романа ни столечко. Представь только, Парашка, как смешно! Он в сафьяновых
сапожках был, зеленых, а сапожки-то как лапти!
- Да ты спишь еще, полно чепуху молоть. Сапожки как лапти, курица как
гагара, - Параша отошла от кровати на негромкий стук в двустворчатые двери,
приоткрыв немного, приняла поднос, воротилась, бережно неся за края. На
подносе источала пар чашка шоколада и золотились булочки, похожие на улиток.
Их теснил ворох газетных листков.
- Ничего не чепуху! - Елена порывисто села на кровати и обхватила
руками укрытые простынею колени. - Пошиты так, что все едино, на правую ногу
или на левую. То есть стоптались немножко по ступням-то, не новые уже, а с
иголочки-то были одинаковы! Видала б ты, как забавно!
- Говоришь, как не говорила с той поры, как ларцом тешилась, - впервые
за годы Параша упомянула о том, на что наложен был неоговоренный запрет.
Четырнадцати-пятнадцати годов Нелли жестоко страдала от того, что родовые
камни ее замолчали. Но страдала таясь. Потому ли Параша нарушила запрет, что
после гибели Филиппа и похищения Романа давняя боль сделалась не так важна?
Либо другая, смутная еще причина шепнула ей, что она не огорчит подругу?
- Нето, - Елена в самом деле не опечалилась. - Когда камни говорили, я
наверное все знала, кто да как. Много знала и сверх того, что виделось. А
тут словно ветер чужие слова донес, либо картинку увидала. А кто на
картинке, Бог весть. Просто сон. Что тут, газеты? Поглядим, что санкюлоты
вытворяют. Тьфу ты, экая гадость!
От одного прикосновения к листу пальцы подернул черный налет. Вот уж,
что значит в столице быть, не в глуши! До Сабурова покуда газетный листок из
Петербурга доедет, так уж краска вся высохла. А тут нате вам.
- Надо ж, театры у них представляют, и хоть бы хны, - сообщила Нелли,
отхлебывая шоколад, покуда Параша возилась с ее платьем. - Что дают? В
театре Республики, это что еще за театр взялся такой? Новейшая пиеса
товарища Марешаля "Страшный суд над королями"... В роли царицы русской
Екатерины Второй публику позабавит непревзойденная комическая актриса
Анжельбер... Ах, негодники! Ты подумай, Парашка, они тут смеют фарсу
разыгрывать про нашу Государыню!
- Катька б сказала цыганское присловье, - Параша прилаживала к унылому
платью свежие рюши. - Карла далеким плевком удал. Своего-то царя, убойцы,
жизни лишили, а до нашей Матушки дотянуться руки коротки. Пусть их гогочут,
от злости все. Что ты читаешь дрянь-то всякую?
- Не от безделья, - Елена нахмурилась. - По новостному листку лучше
всего поймешь, где оказался.
- А что за картинки? - Параша указала вооруженной иголкою рукой.
- Где? - Елена заглянула на тыльную страницу. - Ужо сейчас поглядим...
А, пустое, прожекты архитектурные... Городские ворота зодчего Блуа, да домы
частные зодчего Леду... Господи, помилуй! Да сие же Финикия! Ну, где
Хомутабал жил, помнишь? Погляди, ты только погляди!
Тяжелые, приземистые громады злобно взирали на подруг с бумажного листа