"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

Отважным санкюлотам!
- Касатка, неужто прощелыга что непотребное поет? - встревожилась
Параша, заглянув в лицо подруги.
- Вроде того, - Елена поморщилась.
Утративши вдруг интерес к пейзажам, Параша принялась озабоченно
копошиться рукою в привязном кармане. Какая сушеная лягушачья лапка оттуда
явится, Нелли любопытствовать не стала - себе дороже. Параша круговыми
вращеньями потерла извлеченное меж ладонями, что-то нашептывая. Затянувши
раз в пятый десятый куплет, малый принялся вдруг сипеть, сперва слегка, а
далее больше. У каждого из трех придорожных трактиров пришлось ему
последующие два часа спешиваться, чтобы освежить горло местным вином. После
третьего трактира Жано стал разговаривать почти как прежде, но уж больше не
пел.
До тех пор, покуда взор не смог различать очертания отдельных зданий,
Париж представился сходным с бесконечною серой грядой скал. Зеленая же гора
Мартр оказалась покрытою ветряными мельницами, работавшими во всю прыть, так
как день выдался непокоен.
Бег коляски сделался быстрей из-за превосходной дороги. Вскоре колеса
грохотали уже по мосту через Сену, во всяком случае утомленная
нагромождением высоких зданий и шумом толп Елена предположила, что то была
как раз Сена, а не какая-нито другая неизвестная ей река. Есть ли другие
реки в Париже? Она и не помнила.
- Вот площадь Согласия, отсюда рукой подать до Британского отеля, -
тоном похвальбы изрек Жано, указуя на осьмиугольную площадь, обезображенную
обломками беломраморной балюстрады. Посередь нее громоздились какие-то
грязные руины. - Сударыня удивится сему печальному зрелищу. Но недолго ему
огорчать глаз! Скоро здесь воздвигнется красивое изваяние работы нашего
великого Давида, уж немало украсившего столицу.
- А что было ранее над этими лестницами?
- Как можно, сударыня, здесь была статуя тирана! Сколько погромили их
горожане о прошлый август! На Вандомской площади стоял Луи Четырнадцатый, а
здесь Луи Пятнадцатый! После из него начеканили немало монеты, - Жано
засмеялся. - Поучительный вышел при том случай! Как принялись сбивать
кувалдою опоры, вылез один недовольный, звали его Генгерло. И вить был
парень, рассказывали, допрежь тише воды. Приторговывал на набережных со
своего короба старыми книжками да картинками, вот дело для мужчины! А тут
вдруг расхрабрился да громко назвал всех сволочью, подумать только,
сударыня, обозвал сволочью свободных парижан! Но уж и проучили его так, что
никому ввек будет неповадно! Народ у нас в столице ушлый на выдумки, увидите
сами. Ребята мигом раздобыли в ближней цирюльне медный котел! Для чего
котел, спросите Вы? Вот и Генгерло сперва не понял, ха-ха! А меж тем
быстренько развели костер да принялись кипятить воду. Котел был мал, скорей
не котел, а котелок, небось злодей был покоен, что целиком бы туда человека
не запихнуть! Ничуть не печаль! Пятеро ребят ухватили негодяя, да и засунули
голову в кипяток. Одну голову, вот потеха! Так и держали, покуда не сварился
славный бульон! Правда уж додержать блюдо до готовности пришлось аж
десятерым, так бедняга рвался и бил ногами! Старому Пурше, типографщику,
разбил сапогом губу... После котелок с бульоном выпили вкруговую, все
хохотали, что надо мол, подкрепить силы прежде, чем валить дальше бронзовых
болванов. Да, сударыня, парижане умеют учить вежливости!