"Елена Чудинова. Лилея" - читать интересную книгу автора

на колени и, уронивши лицо в простыни, зарыдал.
Слезы те оказались благодетельны. После рождения сына Филипп словно
очнулся, хотя печаль и не покинула его вовсе.
Седло все ж съезжало. Перетянуть таки подпругу? Не стоит того, вон уж
показалась крыша дома, утопающего в яркой зелени кленов.
Когда же девять лет назад Филипп увидел сие место впервые, стоял
поздний сентябрь. Никакое дерево не встречает осень наряднее, чем клен.
Жалкий домишко времен Государыни Елисаветы Петровны стоял несказанно
роскошен в ризах листвы, переливающейся багрянцем и янтарем.
"Решено! Я куплю сию лачугу ради красоты рощи! Только что ж за название
такое для поместья?"
Имение, отошедшее в казну из отсутствия наследников, звалося вправду
потешно - Подовое.
"Нет уж, не надобно мне ни Подового, ни Тельного, ни Курникова, ни
Кислых Квасов, - веселился Филипп. - Пусть кленовое золото даст названье
моему новому жилищу. Как твое мнение, Нелли?"
О ту осень, когда Филипп, выполняя обещанье, поселился по соседству,
Нелли было тринадцать лет. Однако ж ее мненья он начал спрашивать обо всем,
что касалось обустройства, еще с тех времен. Сие получалось само собою.
Нелли, спешившаяся, чтобы подтянуть таки подпругу, задумчиво улыбнулась
Пандоре. Что же, в ее жизни не было жгучих любовных бурь, о коих так хорошо
пишет столичная стихотворица.
Тщетно я скрываю сердца скорби люты,
Тщетно я спокойною кажусь.
Не могу спокойна быть я ни минуты,
Не могу, сколь много я ни тщусь.
Сердце тяжким стоном,
Очи током слезным
Извлекают тайну муки сей:
Ты мое страданье сделал бесполезным,
Ты, о хищник вольности моей!
Ввергнута тобою я в сию злу долю,
Ты спокойный дух мой возмутил.
Ты мою свободу пременил в неволю,
Ты утехи в горесть обратил.
И к лютейшей муке, ты, того не зная,
Может быть страдаешь об иной,
Может быть, бесплодной страстию сгорая,
Страждешь ею так, как я тобой.
Зреть тебя желаю, а узрев мятуся,
И страшусь, чтоб взор не изменил,
При тебе смущаюсь, без тебя крушуся,
Что не знаешь, сколько ты мне мил.
Стыд из сердца выгнать страсть мою стремится,
А любовь стремится выгнать стыд.
В сей жестоко брани мой рассудок тмится,
Сердце рвется, страждет и горит.
Так из муки в муку я себя ввергаю,
И хочу открыться, и стыжусь,
И не знаю прямо, я чего желаю,