"Валентина Васильевна Чудакова. Как я боялась генералов " - читать интересную книгу автора

город Вязьму и далее на Дорогобуж, с выходом на прямую дорогу к Смоленску.
Признаться, я очень волновалась за свой первый бой в роли взводного
командира, хотя и знала, что хорошо передохнувшие за время обороны солдаты
будут драться как никогда. Тревожило меня и другое. Я так сжилась со
своими ребятами, так к ним привыкла, что даже мысли не допускала кого-то
из них потерять. А ведь потери неизбежны. На войне как на войне: кто-то
должен погибнуть. Но только кто-то, некто неконкретный, и уж во всяком
случае не дед Бахвалов, не сержант Вася Непочатов, не Шамиль Нафиков, не
веселый парнишка Сашка Гурулев и, конечно, не я!.. Вот так весь взвод по
пальцам перебери - хоронить заранее некого, вернее, немыслимо. В последние
дни я даже аппетита лишилась, похудела - так подмывала тревога. Евгений
Петрович Рогов успокаивал: "С чего так нервничаешь? Все же хорошо. Ребята
твои обстрелянные - дело знают и не трусы. Пулеметы исправные. Выше
голову!" Я была согласна. И все равно тяжело мне порою вздыхалось. Ох как
тяжело...
Артподготовка началась с рассветом. Сорок пять минут без передышки
через наши головы на вражеские позиции летели сотни снарядов. Они пели
песню смерти каждый на свой лад: шуршали, свистели, катились в воздухе с
сухим шорохом, смачно чавкали, истошно завывали. Накал огня возрастал.
Постепенно рев пушек, леденящие душу взрывы, стеклянный звон горячих
осколков - все слилось в сплошной грохочущий вой и визг.
Мы стояли в траншее наготове, в полном боевом снаряжении и напряженно
ждали сигнала в атаку. Ко мне подошла ротная санитарка Варя, единственная,
кроме меня, женщина на переднем крае. Что-то сказала мне в самое ухо. Я не
расслышала. Варя улыбнулась и поцеловала меня в щеку холодными с мороза
губами.
Артподготовка кончилась, но с НП комбата так пока и не взлетела
красная ракета. А мы напряженно ждали, и не часы - наши сердца отсчитывали
секунды. Вот уже вражеские батареи стали приходить в себя, а сигнала все
еще не было. Евгений Петрович Рогов, не спуская, как завороженный, глаз с
НП, близоруко щурился. Когда ожидание достигло высшей точки напряжения и,
казалось, уже не было сил ждать, артподготовка вдруг возобновилась. И
снова наши пушки с четверть часа молотили по переднему краю немцев, а
потом перенесли огонь вглубь - на батареи.
Красная ракета - толчок в сердце - вперед! "За Родину!" Разноголосое
"ура" - и мы уже на нейтральной полосе.
Молчавшие доселе вражеские окопы ощетинились пулеметно-автоматным
огнем. По наступающей цепи ударил ротный миномет.
"Живучи, как крысы", - подумала я и прислушалась к работе своих
пулеметов. На флангах роты Лукин и Нафиков вели огонь безостановочно.
Непочатов был при мне, в резерве и пока молчал. С дедом Бахваловым
случилось ЧП: не успел сделать ни одного выстрела. Как только рота Рогова
выскочила из траншеи и двинулась вперед, стрелки забыли про уговор и
начисто закрыли Бахвалову сектор обстрела. Старый пулеметчик взревел на
все поле боя: "Мазурики! Анчутки беспамятные! Куда прете под пулемет?!" Я
бросилась к его позиции.
На половине пути до вражеских окопов стрелки залегли и стали наскоро
окапываться: черные лопатки на белом снегу проворно мелькали. Я приказала
деду:
- Выдвигайтесь в цепь! И не отставайте.