"Владимир Черносвитов. Под сенью креста унии " - читать интересную книгу автора

- Курский! Старшина! - гулко раздаётся в каменной спирали лестницы
чей-то голос.
Силы старшины удесятеряются. Молча, не отзываясь, он торопился вверх,
скорей, скорей!
- Курский! - снизу доносятся шаги - торопливые, нагоняющие,
беспокойные. Вот они уже совсем близко. Но чем ближе погоня, тем твёрже
становится воля, тем бодрее делается избитое, непослушное тело. Курский
подымается на ноги.
Шаги уже совсем рядом.
- Курский!
- Есть, Курский! - хрипит он и, злобно толкнув вниз попавшийся на пути
камень, делает последний бросок и вылезает на площадку колокольни. Он
злорадствует, правда, сознание его работает плохо и весь он в каком-то
исступлении, но - он победил!
- Курский? Что вы? Это мы, свои! Из-за поворота лестницы показывается
какая-то расплывчатая, зыбкая фигура.
- Не-ет, провокатор, врёшь! - торжествующе смеётся старшина и с
грохотом опрокидывает тяжёлую крышку люка. Закинув щеколду запора, он
поднимается, высовывается из колокольни и бросает в спящий город хриплый,
громкий в утренней тишине крик:
- Э-ге-эй!..
И только когда патрули подтвердили старшине снизу, что в церкви и на
лестнице - свои, Курский открыл люк.
А через час после этого он уже дал следователю первое показание и
сообщил, как был с солдатом Никитиным заманен провокаторами в особняк в
переулке Листопада, как их уговаривали продать Родину, как затем на его
глазах Остап Пивень пытал Никитина, как солдат, не стерпев пыток, стал
кричать: "Не поддавайся сволочам, Вася!", и как разъярившийся садист-оуновец
прикончил Никитина, а его, старшину, избили, усыпили и перевезли в шкафу на
тачке в церковный подвал.
Но всё это было лишь уточнением схемы того тайного лабиринта, который
уже был найден и пройден капитаном Захаровым - военным следователем с
тонкими чертами лица и пальцами пианиста.