"Эмиль Чоран. Признания и проклятия " - читать интересную книгу автора

"Зогар" ставит нас в тупик: если он говорит правду, то бедняк предстает
перед Богом, имея только собственную душу, остальные же - не имея ничего,
кроме тела.
Раз невозможно составить по этому поводу какое-либо мнение, лучше еще
подождать.

Не стоит путать талант и остроумие. Чаще всего остроумие присуще
дилетантам.
С другой стороны, как же иначе придать остроту истинам и заблуждениям?

Каждое мгновение я поражаюсь тому, что нахожусь именно в этом
мгновении.

Из десятка грез, которым мы предаемся, только одна имеет смысл, да и то
вряд ли! Все остальное - мусор, примитивно-тошнотная литературщина,
картинки, намалеванные кретином.
Затянувшиеся грезы свидетельствуют о скудоумии "мечтателя", который, не
умея вовремя поставить точку, безуспешно силится найти какую-нибудь
развязку, подобно драматургу, нагромождающему сюжетные ходы, потому что не
знает, как и где ему надо остановиться.

Мои неприятности, или скорее мои несчастья, проводят политику,
недоступную моему пониманию. Бывает, они сговариваются друг с другом и идут
вместе, а порой каждое идет своим чередом; очень часто между ними происходят
столкновения, но независимо от того, пребывают они в согласии или в раздоре,
они ведут себя так, будто их проделки меня не касаются, словно я всего лишь
оторопевший зритель.

Для нас важно лишь то, чего мы не совершили, чего мы не могли
совершить, так что от жизни остается только то, чем она не была.

Мечтать о таком разрушении, которое не пощадило бы ни одного из следов,
оставленных первоначальным взрывом.


Обострения

Сустонский пруд, два часа пополудни. Я был на веслах. И вдруг меня
потряс пришедший на память пример из словаря: All is of no avail (все
бесполезно). Будь я один, я бы тут же бросился в воду. Никогда еще я так
сильно не чувствовал необходимость покончить со всем этим.

Проглатывать биографию за биографией, чтобы еще более убедиться в
никчемности любого предприятия, любой судьбы.

Случайно наталкиваюсь на некоего X. Я отдал бы все на свете, чтобы
только не встречаться с ним больше никогда. Приходится же терпеть подобных
субъектов! Пока он говорил, я безутешно горевал о том, что не обладаю такой
сверхъестественной силой, которая могла бы мгновенно уничтожить нас обоих.