"Эмиль Чоран. Признания и проклятия " - читать интересную книгу автора

Некто упрекнул меня за то, что я веду себя как зритель, не иду в ногу
со временем, питаю отвращение ко всему новому. "Но я не хочу ничто менять на
ничто", - ответил я ему. Он не уловил смысл моей фразы. Он счел, что я очень
скромен.

Справедливо замечено, что философский жаргон так же недолговечен, как и
обычный. В чем причина? Первый слишком искусственен, второй чересчур живой.
Два случая губительного излишества.

Он доживает свои последние дни месяцами, годами и говорит о своей
смерти в прошедшем времени. Посмертное существование. Удивляюсь, как ему
удается жить, ведь он почти ничего не ест: "Чтобы слиться воедино, моему
телу и душе потребовалось столько времени и усилий, что теперь им никак не
расстаться".
Если голос его не похож на голос умирающего, то это потому, что он
слишком давно покинул эту жизнь. "Я как задутая свеча" - самое точное
высказывание, которое он произнес относительно своей последней метаморфозы.
Когда я намекнул, что здесь, возможно, замешано какоето чудо, - "И наверняка
не одно," - сказал он в ответ.

После пятнадцати лет, проведенных в абсолютном одиночестве, святой
Серафим Саровский, завидев любого самого захудалого гостя, восклицал: "О,
радость моя!"
Кому из тех, кто постоянно живет бок о бок с себе подобными, взбредет в
голову приветствовать их таким образом?

Читателю не менее тяжело выжить после разрушительной книги, чем ее
автору.

Необходимо пребывать в некоем состоянии восприятия, то есть физического
ослабления, чтобы слова могли коснуться нас, проникнуть внутрь и начать там
своего рода карьеру.

Богоубийца - это самое лестное оскорбление, которое можно нанести
человеку или народу.

Оргазм - это припадок; отчаяние - тоже. Первый длится мгновение,
второй - всю жизнь.

У нее был профиль Клеопатры. Семь лет спустя - ей пристало бы просить
милостыню на углу улицы. Это навсегда исцеляет вас от любого
идолопоклонства, от всякого желания искать бездонность в глазах, в улыбке и
во всем остальном.

Будем рассуждать здраво: никому не дано полностью освободиться ото
всего. При отсутствии вселенского разочарования не может быть и вселенского
познания.

Все, что не раздирает душу, - излишне, по крайней мере в музыке.