"Эмиль Чоран. Признания и проклятия " - читать интересную книгу автора

тело, которое после вскрытия - уже меньше, чем труп.

Любое желание вызывает во мне противоположное желание, а значит, что бы
я ни делал, для меня важно лишь то, чего я не сделал.

Sarvam anityam, все преходяще (Будда).
Фраза, которую следовало бы повторять про себя ежечасно, рискуя -
восхитительно рискуя - от этого околеть.

Не знаю, какая дьявольская жажда мешает мне расторгнуть договор с
жизнью.

Бессонница и переход на другой язык. Два испытания: одно от тебя не
зависит, другое - осознанное. Ты один на один с ночью и со словами.

Здоровые люди лишены реальности. У них есть все, кроме бытия - которое
дается только сомнительным здоровьем.

Из всех древних, наверное, именно Эпикур лучше всего сумел выразить
свое презрение к толпе. Лишний повод его прославить. И что за нелепая
мысль - так высоко превозносить шута, подобного Диогену! Я бы, несомненно,
был завсегдатаем в Саду Эпикура, а вовсе не на агоре и, уж конечно, не в
бочке...
(Тем не менее сам Эпикур наверняка разочаровал бы меня не однажды.
Разве не он назвал Феогнида из Мегар глупцом за то, что тот заявил: лучше не
родиться вовсе или, если уж родился, как можно раньше переступить порог
Гадеса?)

"Если бы меня попросили классифицировать человеческие несчастья, -
пишет молодой Токвиль, - я расставил бы их в таком порядке: болезнь, смерть,
сомнение".

Сомнение как бедствие - подобное мнение я ни за что не мог бы
поддержать, но понимаю его так, как будто высказал его сам... в другой
жизни.

"Конец человечества наступит тогда, когда все станут такими, как я", -
заявил я однажды в каком-то порыве, оценить который надлежит не мне.

Выхожу из дома и тут же восклицаю: "Сколько совершенства в этой пародии
на Ад!"

"Это боги должны приходить ко мне, а не я к ним", - ответил Плотин
своему ученику Амелию, который собирался отвести его на какую-то религиозную
церемонию.
У кого в христианском мире найдешь подобную степень гордыни?

Надо было давать ему волю, позволяя говорить о чем угодно, и пытаться
вычленить искрометные слова, вырывавшиеся у него. Это было бессмысленное
словоизвержение, сопровождаемое жестикуляцией помешавшегося святого,