"Бранко Чопич. Ноги в поле, голова на воле" - читать интересную книгу автора

огорченный хозяин жаловался моему деду:
- С тех пор как лиса сожрала мой будильник, я по утрам никак проснуться
не могу. Чего только не делают со мной: и кричат, и тормошат, и детишки по
мне прыгают, сплю как убитый. Стащат меня с постели, взгромоздят на жеребца,
тот с места в карьер, а я трах на землю - ну уж тут и проснусь.
Кое- кто из ребят являлся в школу до света и заваливался досыпать
положенные часы под живой изгородью или у колодца. К началу уроков их, точно
зайцев, выволакивали из логовищ и доставляли в класс.
Некоторые, наоборот, добирались до школы к большой перемене и были этим
очень довольны:
- Нам сейчас самое время с дороги отдохнуть!
Зато мы с Иканом, а с нами и вся наша соседская детвора, никогда не
опаздывали в школу. Самым точным и надежным указателем времени служила нам
рашетовская братия.
Дело в том, что тот самый знакомый нам дед Гавро, обладатель зычного
баса, в память о службе своей австро-венгерским жандармом, вынес массивные
серебряные карманные часы. И каждое утро за полчаса до начала школьных
занятий сзывал своих многочисленных внуков громкой командой:
- Сбор, ребята!
На дворе и в доме у Рашет поднималась невероятная возня и беготня.
Брата Джуро извлекали из-под кровати, куда он забился подремать еще чуток,
брат Ачим появлялся из сарая, брат Лазо скатывался со сливы, где он
подкреплялся вместо завтрака сочными плодами, брат Проко соскакивал с
жеребца, брат Перо слезал с оседланной свиньи, брат Никола бросал мотыгу, и
все мчались со всех ног к дому и выстраивались шеренгой перед дедом Гавро.
- Все твои внуки тут до одной штуки! - рапортовал старший брат,
Давид, - у него уже пробивались усики.
- Дай-ка я еще разок пересчитаю! - говорил старикан и принимался
считать: - Один, два, три, четыре... Отлично! Все в сборе! А теперь марш в
школу, пора!
И команда Рашет послушно припускалась в школу с диким завыванием:
- Ату, держи ее, бешеную-ю-ю!
Сейчас я вам объясню, что означал этот клич.
По сельскому обычаю, первый, заметивший бешеную собаку, должен был
кричать во все горло: "Ату, держи ее, бешеную!" - и нестись за ней вдогонку.
Заслышав этот клич, мужики тотчас же вскакивали на ноги, хватали вилы и
дубины и с тем же воплем кидались преследовать пса. И грозный вопль ширился
над селом:
- Ату, держи ее, бешеную!
Когда рашетовская братия впервые издала этот призывный клич, мужики
подумали, что они в самом деле преследуют бешеную собаку, и, побросав дела,
поспешили на подмогу. Разобравшись, однако, в обмане и увидев, что никакой
собаки нет, они еще сильнее припустились за ватагой ребят, крича: "Ату,
держи обманщиков!" Разогнавшись, беглецы и преследователи с налету ворвались
в школу, влетели в класс, и тут началась такая кутерьма и потасовка с
криками и воплями, что пересуды об этом на смолкали три месяца кряду, пока
первым снегом не покрыло и не стерло унижение, выпавшее на долю обманутых, и
боль наказания, понесенного обманщиками.
А призывный клич "Ату, держи ее, бешеную!" так и остался за рашетовской
командой, и каждое утро, едва заслышав его, мы с Илькой вскакивали на ноги и