"Анатолий Маркович Членов. По следам Добрыни " - читать интересную книгу автора

Временщик ли Добрыня в Новгороде? Уже первое впечатление от Коростеня,
родного города Добрыни, подтверждает летописные сведения о силе крепости.
Подтверждает оно и аналогичные данные местных преданий. Но эти же первые
впечатления о твердыне Мала служат новым подтверждением открытия
Прозоровского, добавочным свидетельством того, что Добрыня родился княжичем,
а вовсе не был безродным выскочкой.
Между тем летописная версия намекает именно на это (хотя скрытая
информация той же летописи и опровергает такую версию). Кому-то из
позднейших князей было, как видно, важно, пусть ценой самых несуразных
натяжек, доказывать, будто ни Добрыня, ни Малуша не имели княжеских прав.
Допустим на мгновение вещи невероятные: Добрыня сделал карьеру именно
тем способом, на который намекает летопись, и, пользуясь слабостью
Святослава, стал временщиком в Новгороде безо всякого на то права. Что же
должно было случиться с таким безродным временщиком после смерти государя,
чьим покровительством он держался.
Будь Добрыня таким, его явно ждало бы немедленное и такое же
головокружительное падение. Да еще вместе с сестрой, никому теперь не
нужной, и с племянником, незаконно занявшим княжеский стол. Подобных
карьеристов-фаворитов окружает обычно зависть соперников и ненависть народа.
Стоит им остаться без защиты с высоты трона, как их падение неминуемо
встречается всеобщим ликованием.
Положение же Добрыни и после 972 года (смерть Святослава) остается
незыблемым. Он продолжает править княжеством, а Владимир княжить. Между тем
двенадцатилетний мальчик не мог быть ни прочной опорой временщику, ни даже
надежной оградой. А если этот мальчик еще и незаконный сын князя, то его
собственное положение чрезвычайно шатко. Если Добрыня - брат наложницы, то
назавтра после смерти Святослава он никто. Одного гонца из Киева от нового
государя, Ярополка, достаточно, чтобы сместить его (да и Владимира заодно).
А если Добрыня брат жены Святослава? Разница огромная! (Как и в случае
назначения его регентом княжества.) В этом случае права, которыми обладает
Добрыня и после смерти Святослава, поддаются точному расчету. Добрыня тогда
- шурин покойного государя. Брат великой княгини (безразлично, вдовствующей
или покойной). Опекун малолетнего владетельного князя, законно занимающего
новгородский стол по праву принца крови. И Добрыня - неоспоримый член
коронного совета державы. Все его привилегии прочно узаконены. То, что
Добрыня не был смещен Ярополком ни сразу после гибели Святослава, ни позже,
показывает, что положение Добрыми было именно таково. И ему нельзя было
отказать в голосе в решении дел всей державы, нельзя было даже сместить его
из Новгорода - в частности, потому, что Добрыня был полным хозяином оружия
Новгорода.
Можно ли поверить, что хозяином оружия целого княжества мог тогда стать
человек, не знакомый совершенно с военным делом? (Что Добрыня стал
дружинником, знают только былины, но не летопись). А вот для сына хозяина
коростеньской твердыни такое положение естественно! Ведь Коростень, как в
этом убеждаешься здесь воочию, был одной из самых могучих крепостей во всей
Русской державе тех времен. Сын Мала Древлянского обладал необходимым
престижем, чтобы новгородское боярство и горожане вверили ему свою судьбу.
Сын владельца Коростеня - это было само по себе (не считая прав,
вытекавших из древлянского брака Святослава) достаточной рекомендацией и на
государственный и на военный посты, связанные с огромной властью.