"Герман Чижевский. В дебрях времени (Палеонтологическая фантазия)" - читать интересную книгу автора

Вихляясь и изгибаясь, он поволок свое неуклюжее туловище по
растрескавшейся глине. Он словно шел на плавниках, да и были ли они уже
плавниками? Скорее всего это были плавники-ноги.
Но пора в путь. Я медленно потянул рычаги.


В СУМРАКЕ БЕЗМОЛВНЫХ ЛЕСОВ

Силурийский период остался далеко позади, пора было тормозить, но
меня вновь охватило отвратительное чувство беспомощности и страха. Даже
сейчас мне неприятно вспоминать об этом, но тогда волнение достигло
наивысшей степени. Моя рука с побелевшими суставами рефлексивно сжимала
рукоять.
- Ну, кажется, пора, - как можно тверже сказал я вслух самому себе,
когда стрелка на указателе поползла через первые миллионы лет
каменноугольного периода, и судорожным движением нажал на рычаг.
Когда машина остановилась, я опять обнаружил, что сижу с зажмуренными
глазами. Воздух был теплый и влажный, в нос бил отвратительный запах
гнили. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Меня окружала кромешная тьма.
Тогда я сообразил, что оказался в одной из бесчисленных ночей середины
каменноугольного периода.
Прислушиваясь к странным шорохам, я безуспешно пытался нащупать в
рюкзаке фонарь, но нашел только спички. Никогда еще ночь не казалась такой
непроглядной. Тропические ночи на экваторе в наше время могли показаться
прозрачными сумерками по сравнению с обступившей меня угольной чернотой.
Но если мне не могли помочь глаза, то другие органы чувств не
бездействовали. В особенности обоняние. В жарком воздухе стоял густой,
тяжелый смрад застойных маслянистых болотных вод, болотных трав и сырой
ржавой заплесневелой земли. Временами к душному тошнотворному запаху
гниющих растений и трупов примешивался дурманящий запах грибов и, что было
уже совсем непереносимо, удушливая вонь сернистых газов. Дышать в этой
затхлой оранжерейной атмосфере было трудно. Кислорода явно недоставало,
ритм дыхания учащался. Теплая липкая сырость невидимым покрывалом легла на
лицо и руки.
Во мне вдруг проснулся острый интерес к этому игравшему со мной в
прятки миру, и я чиркнул спичку... Но едва вспыхнул маленький огонек, как
совсем рядом раздались звуки, похожие на глубокие затихающие всхлипывания.
Я поднял спичку над головой, но только угол рамы моей машины тускло
блеснул во тьме.
Эти жуткие всхлипывания напоминали жалобные стоны человека,
передаваемые по уличному громкоговорителю. Странное гулкое эхо наполнило
все пространство вокруг.
Вторая зажженная спичка вырвала из мрака буро-зеленый огромный ствол,
который, как многоглазый великан, глянул на меня ромбическими струпьями от
опавших листьев. Я судорожно вытащил сразу несколько спичек, зажег их и
смотрел, смотрел, не в силах оторваться, на жесткие выпуклые ромбы на
шкуре живого патриарха каменноугольных лесов - лепидодендрона диаметром в
три или четыре метра... А по сторонам его из отпрянувшей темноты смутно
выступили силуэты других величественных колонн.
У подножия этих гигантов, в зеленых пузырях накипи и в какой-то