"Владимир Чивилихин. Пестрый камень" - читать интересную книгу автора

И еще помню, как мы с матерью вдвоем хоронили мою младшую сестренку
Галочку, умершую от истощения и простуды. Мама не плакала почему-то, лишь
брови у нее поднимались и опускались, поднимались и опускались. Мне и
сейчас порой снятся собачьи голоса врагов, стрельба и бомбежка.
Отец не вернулся с фронта, и я помню, как мы с мамой ели немолотый
поджаренный кофе, как отравились патокой и меня чудом спасли. У нас с
матерью были одни чувяки на двоих, а когда мать наскребла денег и хотела
купить стеганые бурки, то не могла на базаре снять эти чувяки, они
примерзли к ногам. Весной я как-то насобирал на берегу гнилой рыбы, мы
снова отравились и три дня лежали дома, а соседи думали, что мы куда-то
ушли. Однажды мы совсем не ели два дня, потом я принес полную сумку
вареных рыбьих головок: насобирал их в мусорном ящике за столовой
авиаучилища, но не сказал об этом матери, и мы сразу их съели...
Мама очень не хотела, чтоб я работал на море, однако я самовольно ушел
однажды на баркасе. Помню, мы остались без куска хлеба, и не у кого было
его позычить, и тут я втащил в дом целый мешок рыбы - долю своего первого
улова. Мама ощупывала мою зюйдвестку, рыбацкие сапоги и плакала.
Она хотела, чтобы я стал музыкантом или певцом, но умерла, не
дождавшись этого, а я стал бродягой-метеорологом, монтером, проводником у
диких туристов, радистом и "кротом" в вашей экспедиции, абстрактным
романтиком, шаромыгой и сам еще не пойму кем. Помнишь песню, которую я пел
тут, у речки? Мы тогда со Славкой услышали ее в каком-то самодеятельном
концерте и списали в две руки.

Понимаешь, это странно, очень странно,
Но такой уж я законченный чудак!
Я гоняюсь за туманом, за туманом,
И с собою мне не справиться никак.
Люди заняты делами, люди едут за деньгами,
Убегают от обид и от тоски,
А я еду, а я еду за мечтами,
За туманом и за запахом тайги.
Понимаешь, это просто, очень просто
Для того, кто хоть однажды уходил,
Ты представь, что это остро, очень остро:
Горы, солнце, песни, кедры и дожди!
Пусть полным-полно набиты мне в дорогу чемоданы,
Память, грусть, невозвращенные долги...
А я еду, а я еду за туманом,
За мечтами и за запахом тайги...

Наташа! Я ударился в воспоминания совсем не для того, чтобы пробудить
сочувствие и жалость, - я в этом не нуждаюсь. Просто хочу, чтобы ты
немного лучше узнала меня и попробовала понять, чтобы не слушала наветов и
ходила по лагерю, не оглядываясь на сафьяновскую палатку. Я несу в жизни
свой груз, не хныча и не кланяясь никому, и меня никто не упрекнет в том,
что я захребетник, скупердяй или трус.
Помню, после Кропоткинского училища я работал на сейнере, мечтал о
парусах своей жизни, о золотом ключике. И в армии мечтал, в Забайкалье, и
на Саянах, и тут, в Киргизии.