"Владимир Чивилихин. Пестрый камень" - читать интересную книгу автора

(Конечно, ты понимаешь, это я так - при случае сразу вспомню.)
Ну вот. Он хлопнул дверью, ушел. А я сделал все, освободился и решил
пойти к деду. Меня там ждали и не начинали. Посмотрел я на торжество,
выпил стакан и собрался уходить. Дед дал мне здоровый кусок баранины для
всех. Выхожу, а на дворе стоят несколько киргизов, и наш радист с ними. Он
подошел ко мне и хряпнул зажатым в кулаке камнем по брови и глазу. Я
понял, что надо сдержаться, и тут впервые в жизни не дал сдачи. Молча
повернулся и ушел. Прихожу, смываю кровь, а тут Карим: "В чем дело?" Я
сказал, что выпил, упал и ударился. Карим убежал, и я подумал, что домой,
а он, оказывается, туда. Те ему скрутили руки и отходили на совесть.
Прилетает он на станцию, хватает топор - и назад. Я за ним. Догнать не
смог, и нас там взяли в оборот. Мне меньше досталось, потому что я
половчей, изворачивался, отбивался как мог, но спину мне сильно исхлестали
камчой. А Карима свалили и долго пинали сапогами. Он потом неделю лежал.
Карим поклялся, что все равно отомстит, но тут стали ходить толпой
родные радиста, упрашивали не поднимать дела, сам он плакал, предлагал
Кариму часы, а мне две нейлоновые рубашки. Я сказал: "Уходи. Ты такой даже
родне своей не нужен". Потом приехали из управления, куда уже отправили
клеветническую бумагу на нас с Каримом за десятью подписями. И что мы ни
говорили, этот начальник кадров пришил нам ошибки в отношениях с местным
населением и уволил. Вот как все получилось, и ничему другому ты не верь.
Я сейчас разволновался, вспоминая все это, потому так подробно и описал
- до сих пор все внутри горит от обиды. Но оставим эту скучную материю.
Итак, Наташа, счастливой дороги и, главное, возвращения. Из советов моих
помни о двух: не читай за едой и поднимай воротник пальто. Мне кажется,
что ты кашляешь только оттого, что не поднимаешь воротника. С Кубы мне
ничего не надо. Привези впечатления-рассказы, и уж если очень хочешь
сделать мне приятное, то купи там мне настоящую гаванскую сигару, чтоб я
ее мог нюхать и представлять себе те бирюзовые моря.
Теперь я начну писать тебе по адресу: "Москва, Главпочтамт, до
востребования", и на обратном пути ты возьмешь мои письма. Ты мне тоже
пиши отовсюду. Жду весточки из Праги, из самого Парижа, на который ты
надеешься полюбоваться, с Кубы. Черт возьми, как далеко ты все же едешь -
на ту сторону шарика!
Я тоже, знаешь, имею дикое желание хоть на время удрать куда-нибудь
отсюда, только с тобой и Маринкой. Хочется схватить вас в охапку и
утащить, например, на Байкал, подальше от больших и маленьких городов. Мы
поставим палатку на берегу, под кедрами, будем палить костер, шататься по
песку и камушкам, загорать и беситься. А за границу, если честно сказать,
меня не слишком тянет.

Любовь моя, Россия,
Люблю, пока живу,
Дожди твои косые,
В лугах твоих траву.

Люблю твои дороги,
И в небе купола,
И давние тревоги,
И новые дела.