"Владимир Чивилихин. Здравствуйте, мама!" - читать интересную книгу автора

качеств, которые откроет в нем сам читатель, являет собой немалую
историческую ценность...
С тех пор как я впервые встретился с Анной Константиновной Жованик,
прошло десять лет. Все эти годы длилась моя переписка со множеством людей,
около тысячи писем и сейчас хранится у меня в папках. Были за это время
интересные знакомства и повторные встречи, далекие поездки и бесконечные
разговоры по междугородному телефону. Постепенно накапливались материалы о
событиях, происшедших _тогда_ в районе Бахмача. Я писал о них однажды, еще
не зная всех подробностей, потом вкратце рассказывал по телевидению, но
вот подошло время приступить к главному.


Славно цвели в том году сады! Степные села и маленькие одноэтажные
городишки совсем утонули в буйной яблоневой кипени. Давно не было такого
цветения, такой дружной и теплой весны на этой щедрой земле! А может, это
только так казалось, потому что последняя мирная весна потом вспоминалась
лучшим, что в ней было.
Когда на яблонях образовались крепкие завязи, пронеслись над садами
черные тени. Взрывами осыпало недозревший "белый налив" - самые нежные
плоды украинских садов. Собирать их было некому...
Можно и так начать рассказ, но я хочу перебить его свидетельством
Толика Листопадова, обыкновенного бахмачского мальчишки. У него была
нелегкая судьба, в которой приняла большое участие Анна Константиновна. И
я счастлив, что помогу читателю увидеть многие события глазами одного из
воспитанников этой женщины, знакомство с которой еще впереди. Считаю своим
долгом оставить в записках Толика Листопадова и мальчишеский жаргон, и
украинизмы, и способ выражения мыслей - нам ближе сделаются эти
полудетские непосредственные впечатления о лихой године, достовернее
станут неповторимые подробности того времени.
Был он заводилой на улице, из ровесников-бахмачан создал тимуровскую
команду, сохранив ее костяк до конца войны. Толик Листопадов не был связан
с партизанами или, скажем, с подпольной молодежной группой, но читатель
почувствует несгибаемую веру маленького гражданина в свой народ, отметит
поразительное для человека такого возраста понимание историчности событий,
узнает, какое большое сердце билось в груди этого сорванца! Впрочем,
каждый, кто прочтет его записки, покоряющие своей простотой и
искренностью, поймет и почувствует больше, чем об этом можно сказать...
Вот они передо мной, ученические тетради в линеечку с таблицей
умножения и метрической системой мер на выцветших обложках. Некоторые
страницы размыты, слова стерлись от времени, их трудно читать, но
оторваться от этих каракулей еще трудней...


"22 июня 1941 года.
Война. В 12 часов дня - правительственное сообщение. В середине речи
дали тревогу. Милиционеры разогнали базар. Я с ребятами носился как
угорелый. Вечером начали рыть щели. Ходят инструктора и всех заставляют
рыть. Бабы злятся, говорят: "Могилы себе роем. Лучше в хате сидеть, когда
бомбить будут". Анна Константиновна плакала. Ночью были две тревоги. Петро
Самостиянович говорит, что много народу погибнет в этой войне. Мне что-то