"Юрий Иванович Чирков. А было все так..." - читать интересную книгу автора

моих обязанностей. Во-первых, я должен содержать в образцовом порядке
операционную, осуществлять стерилизацию белья и инструментов к операции,
после операции приводить в порядок инструменты и оборудование. Во-вторых,
выучить названия всех хирургических инструментов, порядок проведения
операции. Для этого мне необходимо присутствовать на всех операциях.
В-третьих, я должен помогать при перевязках. Научиться обрабатывать раны,
накладывать повязки, гипс и проч. В-четвертых, изучать анатомию. В-пятых,
иметь ключ от шкафа, где хранится спирт, и выдавать его для нужд
перевязочной и операционной.
В день операции надо начинать подготовку с 7 часов утра и к 20 часам
заканчивать уборку. На другой день стерилизация белья с 8 часов утра, затем
с 11 до 14 - работа в перевязочной, после 14 часов - занятия анатомией и др.
- Вы будете работать много, упорно. У вас не будет свободного времени.
Ничто так не развращает, как безделие, - закончил первую беседу Ошман.
Наступили очень тяжелые дни. Особенно трудно было выстаивать по
три-четыре операции, а потом убирать операционную и мыть инструментарий
сначала в теплой воде с нашатырным спиртом, потом в денатурате. Тут и
начиналось самое противное. В дверь операционной заглядывали и санитары, и
некоторые больные, прося "капельку спирта". Я это сделать не мог. Ошман взял
с меня клятву, что ни капли спирта - никому. (Раньше спиртом мыл инструменты
лекпом Демин, он был свиреп, у него боялись просить, хотя сам он
прикладывался.) Санитары и даже Гофман стали сердиться и перестали угощать
меня лазаретным супом.
Однажды было всего две операции. Ошман отпустил всех и сидел,
внимательно смотря, как я убираю окровавленное белье со стола. Потом он
встал у стола на свое место, а мне велел занять место Федоровского у
инструментов. Затем профессор стал отрывисто командовать:
- Скальпель. Пеан. Кохер. Кохер. Пинцет с тампоном. Тампон. Тампон.
Зонд.
Так продолжалось минут тридцать, пока не закончились все резервные
инструменты. Ошман был доволен.
Прошло недели две. Я уже во время операций давал общий наркоз,
накладывая на лицо оперируемых маску с эфиром. По вечерам я зубрил анатомию,
а засыпая, видел во сне операции, стерилизации, ампутации, а самое главное -
меня преследовали просители спирта.
Я опять похудел, позеленел и перестал ходить в библиотеку. Повстречав
меня у столовой, заведующий библиотекой Г.П. Котляревский поинтересовался,
почему меня давно не видно среди читателей. Я рассказал о своих трудностях и
заботах.
- Да, - сказал Котляревский, - знаю я Ошмана. Для него порядок - все, а
сотрудники - ничто. Может, хотите работать в библиотеке? У нас вам будет
легче и учиться сможете.
Котляревский очень одобрял мое стремление к концу срока подготовиться к
экзаменам за среднюю школу.
Оказывается, младший библиотекарь Игорь Шилов закончил свой трехлетний
срок и оформляется на отъезд на волю. Вот о зачислении меня на его место и
говорил в КВЧ (культурно-воспитательной части) Котляревский.
Через несколько дней нарядчик в колонне объявил мне о переводе в
библиотеку. Прощаясь с лазаретом, я очень благодарил Леонида Тимофеевича за
эти спасительные месяцы и сравнил лазарет с Ноевым ковчегом.