"Мейвис Чик. Интимная жизнь моей тетушки " - читать интересную книгу автора

реликтами и выслушивать байки, а без этого бы не обошлось, о жизни жен
военных времен империи). Разумеется, я чувствовала себя уверенно, и,
разумеется, когда наши взгляды встретились, в моем не было места флирту. Я
просто выполняла свою работу. А кроме того, совершенно невозможно продать
кому-то картину или скульптуру, хоть раз не посмотрев ему в глаза.
Действительно, если ты долдонишь о литографии: "Очень маленький тираж...
одна из первых, поэтому контуры четче... вот в этих линиях явно чувствуется
влияние Хогарта**..." - бла-бла-бла-бла и при этом смотришь в потолок,
клиент точно не полезет за бумажником. Опять же я продавала произведения
искусства - не себя, поэтому встреча взглядов меня не смущала. Да еще платье
на мне было псевдовикторианское, от Лауры Эшли: длинная юбка, верх - на
пуговичках до шеи, с кружевными манжетами и подолом, потому что вечером я
собиралась на открытие выставки в Галерею Тейт. Сейчас это кажется странным,
но тогда длинные, украшенные кружевами бархатные платья считались модными.
Их носили с тем, чтобы привлекать, и они свое дело делали. Он улыбнулся, я
улыбнулась, он купил. Сначала одну гравюру, потом, когда ее вставили в раму
и он пришел забирать приобретение, забрал также и меня. Он пригласил меня в
"Рулз", благо ресторан находился за углом, чтобы "отметить покупку",
поскольку "Рулз" относился к тем заведениям, куда принято приглашать
потенциальную новую подружку. "Рулз" показывает ей, что ты не вчера родился
и в достаточной мере ценишь ее, раз готов выложить за ленч приличную сумму,
по при этом уровень заведения позволяет заявить: "У меня совершенно честные
намерения". В меню "Рулз" значились два деликатеса английского ленча:
устрицы и пирог с мясом дичи.
______________
* "Арми энд нейви" - лондонский клуб для офицеров всех родов войск.
Основан в 1837 г.
** Хогарт, Уильям (1697-1764) - английский живописец, график, теоретик
искусства. Основоположник социально-критического направления в
западноевропейском искусстве.

Что ж, я не умела флиртовать, зато знала, как поступать с устрицами. В
шестидесятых жить на Корк-стрит и не научиться этому было невозможно, вот я
и научилась. Странно, но они никогда не доставляли мне неудобств, ни видом,
ни вкусом, ни запредельными ценами. Моя бабушка все детство промучилась от
воспаления миндалин. В 1880-х она жила в квартале бедноты, отец был
извозчиком, мать - прачкой, но ее кормили мелко нарезанными устрицами,
потому что ничего другого есть она не могла. Стоили они пенни за десяток. Я
выросла, думая о них, если вообще думала, как о самой обычной еде, поэтому
ни "Рулз", ни устрицы не ослепили меня. Но я также знала предназначение и
первого, и второго. Я, возможно, не могла флиртовать, но, конечно, умела
манипулировать мужчинами. Главное, что требовалось в те дни от застенчивой
девушки, не подавать виду, что ей известно, какой она производит эффект.
Неумение строить глазки приводило к тому, что я старалась, развивать не
столь явные формы привлечения внимания мужчин. К примеру, sine qua non* всех
свиданий, после выхода на экраны фильма "Том Джонс" с эротической слюнявой
сценой застолья, стала попытка возбудить партнера по столику, высовывая язык
навстречу кусочкам пищи с самым невинным видом, словно девушка понятия не
имеет, что творит. Я находила сие привлекательным, хотя, как и многие мои
подруги, не совсем понимала, что в этом такого сексуального: жуешь,