"Мейвис Чик. Интимная жизнь моей тетушки " - читать интересную книгу автора

матери и тети Дафф, самых младших. Вот этим не повезло, кррепко не повезло.
Моей матери - потому что она встретила и вышла замуж за негодяя, тете Дафф -
потому что она родила ребенка вне брака от другого негодяя. Мужчины, который
тогда был женат и не собирался разводиться. Несколькими годами позже он стал
ухаживать за матерью, блондин, с тонкими чертами лица, с постоянной
сигаретой во рту. К тому времени он овдовел и работал инспектором,
проверяющим автобусных кондукторов, то есть вполне годился в мужья.
Помнится, я подслушала разговор, когда одна из моих теток уговаривала мать
согласиться, убеждая, что замужество снимет тяжкое бремя с ее плеч (я еще
представила себе мать, плетущуюся по джунглям с поклажей на спине, как
дикари в книгах). Но мать отказалась. "В этом нет необходимости, - ответила
она. - И потом как я могу выходить замуж за человека, который оставил Дафф с
ребенком?"
Я, конечно, тогда ничего не понимала. Тетя Дафф поселилась в
муниципальном доме, тогда как мы жили в частных, на условиях долгосрочной
аренды. Возможно, не в роскошных домах, но и не в муниципальных. Еще одна
загадка моего детства. Что плохого в слове "муниципальный"? "Заслуживающие
бедности" ответили бы: оно пахнет рабочим общежитием, социальным пособием и,
упаси ее ангелы, нищетой.
Детьми мы с Вирджинией проводили какое-то время у наших различных дядей
и теток, чтобы хоть как-то облегчить жизнь матери. В каждой семье
сталкивались со своими порядками, но в основном видели от всех только добро.
Если где и возникали какие-то трудности, то лишь в доме дяди Артура и тети
Элайзы. Мы бывали там достаточно часто, но однажды подросшая Вирджиния
наотрез отказалась к ним ехать, так что я отправилась одна. Мне было девять
или десять лет, после чего я там больше не бывала. А произошло это, по
словам моей бабушки, потому, что Лайза "слишком много говорила". Сказанное
ею и превратило ее в парию. У семьи, хоть и не мафиозной, была своя честь.
Тетя Элайза повезла меня и дорогую Элли в магазин и сказала кондуктору
автобуса, что я - "ее бедная родственница". Такое определение показалось мне
очень романтичным, а потому я поделилась им с матерью по приезде домой. Для
семьи оно являлось эквивалентом Третьей мировой войны. Пусть и полностью
соответствовало действительности. "После того, что я для нее сделала... -
вновь и вновь повторяла мать. - Мне очень хочется..." Я жадно ловила каждое
слово, но так и не узнала, чего же ей хотелось, потому что она перехватила
мой взгляд и замолчала, лишь покачав головой.
- Не будет дочь мясника из Марилебона называть мою семью ее бедными
родственниками, - отчеканила бабушка Смарт. А потом, прищурившись,
посмотрела на меня. - Я так и знала, что от тебя будут только неприятности.
Вирджиния мне все растолковала.
- Ты не можешь держать пасть на замке, - интонации бабушки она
копировала идеально. - Сама видишь, к чему приводит твоя болтовня, - они
отлично друг с другом ладили.
С той поры тетушку Лайзу изгнали из семейного святилища. Нет, она
приходила на свадьбы, похороны и другие семейные мероприятия, но с ней
практически никто не общался, и, несомненно, она знала, что виновата в этом
я. Отчего выбор тети Элайзы в качестве ширмы для моего тайного свидания
представлялся еще более странным.
Я, должно быть, улыбалась, вспоминая все это, потому что Френсис
посмотрел на меня и тоже улыбнулся.