"Мейвис Чик. Интимная жизнь моей тетушки " - читать интересную книгу автораматери и тети Дафф, самых младших. Вот этим не повезло, кррепко не повезло.
Моей матери - потому что она встретила и вышла замуж за негодяя, тете Дафф - потому что она родила ребенка вне брака от другого негодяя. Мужчины, который тогда был женат и не собирался разводиться. Несколькими годами позже он стал ухаживать за матерью, блондин, с тонкими чертами лица, с постоянной сигаретой во рту. К тому времени он овдовел и работал инспектором, проверяющим автобусных кондукторов, то есть вполне годился в мужья. Помнится, я подслушала разговор, когда одна из моих теток уговаривала мать согласиться, убеждая, что замужество снимет тяжкое бремя с ее плеч (я еще представила себе мать, плетущуюся по джунглям с поклажей на спине, как дикари в книгах). Но мать отказалась. "В этом нет необходимости, - ответила она. - И потом как я могу выходить замуж за человека, который оставил Дафф с ребенком?" Я, конечно, тогда ничего не понимала. Тетя Дафф поселилась в муниципальном доме, тогда как мы жили в частных, на условиях долгосрочной аренды. Возможно, не в роскошных домах, но и не в муниципальных. Еще одна загадка моего детства. Что плохого в слове "муниципальный"? "Заслуживающие бедности" ответили бы: оно пахнет рабочим общежитием, социальным пособием и, упаси ее ангелы, нищетой. Детьми мы с Вирджинией проводили какое-то время у наших различных дядей и теток, чтобы хоть как-то облегчить жизнь матери. В каждой семье сталкивались со своими порядками, но в основном видели от всех только добро. Если где и возникали какие-то трудности, то лишь в доме дяди Артура и тети Элайзы. Мы бывали там достаточно часто, но однажды подросшая Вирджиния наотрез отказалась к ним ехать, так что я отправилась одна. Мне было девять словам моей бабушки, потому, что Лайза "слишком много говорила". Сказанное ею и превратило ее в парию. У семьи, хоть и не мафиозной, была своя честь. Тетя Элайза повезла меня и дорогую Элли в магазин и сказала кондуктору автобуса, что я - "ее бедная родственница". Такое определение показалось мне очень романтичным, а потому я поделилась им с матерью по приезде домой. Для семьи оно являлось эквивалентом Третьей мировой войны. Пусть и полностью соответствовало действительности. "После того, что я для нее сделала... - вновь и вновь повторяла мать. - Мне очень хочется..." Я жадно ловила каждое слово, но так и не узнала, чего же ей хотелось, потому что она перехватила мой взгляд и замолчала, лишь покачав головой. - Не будет дочь мясника из Марилебона называть мою семью ее бедными родственниками, - отчеканила бабушка Смарт. А потом, прищурившись, посмотрела на меня. - Я так и знала, что от тебя будут только неприятности. Вирджиния мне все растолковала. - Ты не можешь держать пасть на замке, - интонации бабушки она копировала идеально. - Сама видишь, к чему приводит твоя болтовня, - они отлично друг с другом ладили. С той поры тетушку Лайзу изгнали из семейного святилища. Нет, она приходила на свадьбы, похороны и другие семейные мероприятия, но с ней практически никто не общался, и, несомненно, она знала, что виновата в этом я. Отчего выбор тети Элайзы в качестве ширмы для моего тайного свидания представлялся еще более странным. Я, должно быть, улыбалась, вспоминая все это, потому что Френсис посмотрел на меня и тоже улыбнулся. |
|
|