"Ольга Чигиринская. Мятежный дом" - читать интересную книгу автора

прищурилась. - Или в своей?
Кивок Кею - и служка оказался оттерт с дороги. Бет и двое охранников
вошли под своды Храма. Кей шел впереди, Роланд - сзади, Бет - посередине.
Вдвоем морлоки походили на два шагающих генератора силового поля - между
ними Бет чувствовала себя как под куполом. Люди расступались за три шага, и
кланялись ей, прижимаясь к стенам, и когда она оглянулась, высунувшись из-за
бока Роланда, то увидела, что людской коридор за ее спиной так и не
смыкается - люди застыли, глядя ей вслед.
Сам Бон был погребен не здесь. Его тело после смерти аннигилировали на
Анзуде, а голова, спасенная синоби Моргейном, по традиции сгорела в пламени
одной из звезд. Здесь был только кенотаф, мемориал, отпиравшийся для народа
лишь два раза в год: в день Всех Ушедших, 1 ноября по стандартному земному
календарю, и в день смерти Бона. Если Бет не соврали, в эти дни здесь было
не протолкнуться.
Специально для нее служители отперли кенотаф.
- Желает ли сеу Бон пообщаться с духом батюшки? - тихо спросила одна из
старших служительниц, склонив голову.
- Желаю, - сказала Бет, и ее голос раскатился под сводами. Все-таки это
было хорошо поставленный голос оперной певицы.
- Мы предоставим вам медиума в течение... - начала было служительница,
но Бет прервала ее:
- Не надо. Я обойдусь без медиума.
- Пусть сеу Бон простит меня, но это невозможно, - возразила
служительница, склонившись еще ниже. - Общение с духами умерших без участия
специально подготовленного посредника... может быть чревато последствиями.
- Я верую в вечную жизнь, - сказала Бет. - Пожалуйста, уступите мне
дорогу.
Служительница молча удалилась. Бет шагнула в прохладную арку гробницы.
То же лицо отца, что было выгравировано на дверной плите, встретило ее
на рельефе напротив входа. Рядом был другой рельеф - Лорел Бон, такая же
торжественная в своих погребальных одеждах, глядела из камня на мужа, с
которым соединилась в вечности.
Плита за Бет закрылась, морлоки остались снаружи - сюда даже личной
охране не было входа. Девушка подошла вплотную к барельефу и коснулась
ладонью отцовского лба.
"Ты ошибался. Ты был смелым и хорошим человеком - но ты ошибался. И я
должна исправить эту ошибку. Я не прошу у тебя ни сил, ни вдохновения, ни
совета, ни прощения - я просто сообщаю. Мне придется выступить против
родных - а других у меня нет... Против своего жениха - а он такой
симпатичный парень и такой славный... Но я больше не струшу. Может быть, я
тоже страшно ошибаюсь - но я не струшу. Прощай, отец".
Она развернулась и вышла из кенотафа. Двое служителей запечатали его.
Морлоки снова образовали свой невидимый "купол защиты" и Бет зашагала прочь.
Пока она была в гробнице, к машине успели простелить ковровую дорожку.
Она вернулась домой, чем повергла в панику Белль, которая не успела
прочитать и половины того, что Бет ей отмерила. Она умоляла о наказании, и
Бет пришлось на нее наорать, чтобы она заткнулась. Не выполнить приказа -
это еще не преступление. Бет давно уже пыталась вдолбить это в голову
служанки, но это было не проще чем обратить в христианство исламского
шахида.