"Сергей Четверухин. Жи-Ши " - читать интересную книгу автора

истории. Я должен ее рассказать, она волнует меня, как не волнует больше
ничто в мире. Главное, не думайте, что это - предыстория любви. По всем
признакам, это - предыстория болезни. Я расскажу. А иначе как вы поймете,
почему я лечу сквозь город, который стоит?

Все началось прошлой осенью со слова "пизда!" Я никого не эпатирую,
просто точен в деталях. Это заветное слово громыхнуло в VIP-зале клуба
"Fabrique", готовом терпеть и не такое, только бы счет был оплачен.
Вечеринка, которую устраивал музыкальный телеканал, ну тот самый... один из
двух... ладно, подсказываю для недогадливых, на букву "М" начинается... так
вот, вечеринка удалась. Ведь никто толком не знает, откуда берутся хорошие
вечеринки. А тот, кто говорит, что знает - авантюрист, пройдоха и покушается
на ваши деньги. Бывает, на сцене - косяком артисты, один народнее другого -
по два-три хита каждый, и в зал - к публике, кирнуть запанибрата. И западная
звезда, офигевшая от московского девичье-кокаинового гостеприимства, честно
отыгрывает составленный приглашающей стороной трек-лист. Олл зе бест! И
модные диджеи, издающие свои миксы по всем Голландиям и Германиям этого мира
запиливают пластинки во всех VIP-закутках. И омары на закусь, и бухло
односолодовое, и пятьдесят фотографов, и двадцать светских обозревателей, и
десять телекамер - а все равно не фан. Не вставляет, хоть газом отравись. А
эта пати без особенного пафоса согрела мое искушенное сердце уютом и зажгла
куражным весельем. Я щелкал мордашки в VIP-е для светской хроники журнала ОМ
Light. Персоналии вокруг сновали по большей части неотвратительные, что в
последнее время - большая редкость для московской светской тусни, где
повсеместно - мерзота на мерзоте. Возможно, я преувеличиваю? Меня поймет
тот, кто вынужден зарабатывать на жизнь "светской хроникой", а сам мечтает
ловить в объектив чувственные изгибы туловищ животных, самые естественные
линии в мире. Знаете, чем я занимаюсь на досуге? Не сочтите за безумие, я
рисую на собственных фотографиях. Карандашами и фломастерами лица светских
персон превращаю в мордочки зверей. Выходит потешно. Банкиры, поп-звезды,
телеведущие, кутюрье превращаются в лошадей, собак, куниц, зебр... А чаще -
в волков, скунсов, мартышек.
Так вот, тем вечером в Fabrique я вальяжно водил объективом своей Лейлы
с одной мизансцены на другую, почти не глядя в видоискатель. К съемке я
отношусь как к сексу... ну, почти как к сексу. Даже снимая людей, хочется
доставить удовольствие партнеру, сделать так, чтобы объект почувствовал, как
я его снимаю. И это стало бы волнующим ощущением. Может, поэтому в моих
фотографиях редакторы журналов находят столько эротизма? И потому я такой
богатый? Шучу. Я богат лишь по сравнению с братанами Костиными, из соседней
квартиры, неудачниками-клерками, которые каждый день ходят в офис к девяти
утра. Рядом с Тарико, о! - вон он пошел с блондинкой! - щелк! - щелк! - я
нищий. Вечеринка катилась-перекатывалась, то в горку, то - под откос.
Камеди-бой облизывал ушко светловолосой модельке - щелк! щелк! - не
вздумайте позировать, мне нужна живая история; продюсер-хитмейкер копался
ложкой в тарелке своего нынешнего протеже - щелк! - я усмехнулся, мне это
показалось слишком символичным... Боссы телеканала в углу опрокидывали в
себя стопку за стопкой, будто играли в "сумасшедшие шашки", жена одного из
боссов мило болтала с рок-звездой. Это Слава, вы все его, конечно, знаете, -
всенародно любимый мастер художественной истерики, дерет свои хиты то у
Muse, то у Coldplay, а еще он известный любитель поскандалить на публике, но