"Борис Дмитриевич Четвериков. Человек-легенда (Котовский, Книга 1)" - читать интересную книгу автора

устройству безработных. Представьте, меня приняли лесным объездчиком в
селе Молешты. Работой я очень доволен и бесконечно благодарен вам за
хлопоты.
Это сообщил Котовский своей бывшей учительнице в скором времени,
заехав к ней уже верхом на коне и даже привезя ей в подарок живого
зайчонка, которого поймал прямо руками, найдя его в колее дороги.
Анна Андреевна шумно радовалась удаче, уверяла, что "это - карьера",
что в лесу работать приятно и полезно для здоровья.
- Я изучил в этих краях каждую тропинку и могу с закрытыми глазами
добраться до любого селения. И надо сказать - красивейшая местность! Я
почему-то думаю, что красивее нет на земле... Так мне нравится все: и
молдавское солнце и молдавское небо... А как шумят деревья, послушали бы
вы! Ведь мне часто приходится и ночью ездить по лесным дорогам... А какие
рассветы бывают! Какой гомон поднимают птицы! И какой у нас хороший,
приветливый народ... И какие песни поют в Молдавии!..
Вместо ответа Анна Андреевна тихо пропела:

Лист зеленый, куст терновый,
Правды нет у нас в Молдове...

Они сидели перед открытыми окнами. Было время самой широкой
распутицы. Грязь стояла невылазная. Посреди дороги еще можно было с грехом
пополам проехать, а по обочинам, в глубоких канавах, либо стояла зеленая
вода, либо с грохотом и ревом неслись мутные потоки.
- Смотрите! - воскликнул Григорий Иванович. - Неужели это дядька
Антон?
- Теперь уже не дядька, а дедка. Старый он стал.
- И надо же ему непременно в такую грязищу с возом тащиться! -
досадовал Григорий Иванович.
Кляча деда Антона тянула воз, а сам дед шагал рядом, то и дело
проваливаясь и непрерывно понукая свою кобылу.
Вдруг, откуда ни возьмись, вымахнула навстречу пара сытых рысаков -
серых, в яблоках. Котовский так и ахнул. Ярко, отчетливо вспомнилось
детство.
- Как? - вскрикнул он. - Разве Манук-бей вернулся?
- Нет, Манук-бей не вернулся. Это лошади ганчештинского купца
Гершковича.
Серые кони в яблоках мчали прямо на клячонку деда Антона. Кучер
крикнул:
- Э-гей!
Дед Антон засуетился, зачмокал, свернул в канаву. Воз накренился и
свалился в воду, а серые кони промчались мимо, и кучер так, для забавы,
вытянул кнутом вдоль костлявого хребта Антоновой клячи. Сидевший в коляске
купец Гершкович затрясся от сытого утробного смеха, явно довольный этой
проделкой лихого кучера.
Вся сцена, запомнившаяся с детских лет, повторилась в точности.
Котовский выскочил из-за стола, выбежал на улицу, помог деду Антону
вытащить воз из канавы и собрать рассыпавшиеся жерди.
Когда он вернулся, Анна Андреевна посмотрела на него, ласково
улыбаясь: