"Гилберт Кийт Честертон. Неразрешимая загадка ("Цикл о Брауне")" - читать интересную книгу автора

кажется, они растворяются в воде.
- Исследовать их долго, - сказал священник, - и полицейский врач
вот-вот приедет, так что посоветуйтесь с ним. Конечно, если вы собираетесь
ждать врача.
- Я не уеду, - сказал Фламбо, - пока не разрешу загадки.
- Тогда оставайтесь тут жить, - сказал Браун, спокойно глядя в окно. -
А я не останусь в этой комнате.
- Вы думаете, я загадки не решу? - спросил его друг. - Почему же?
- Потому что она не решается, - ответил священник. - Эту пилюлю не
растворить ни в воде, ни в крови. - И он спустился по темным ступенькам в
темнеющий сад, где снова увидел то, что видел из окна.

Тягостный, знойный мрак предгрозового неба давил на сад еще сильнее,
тучи одолели солнце, и во все более узком просвете оно было бледнее луны.
Уже погрохатывал гром, но ветер улегся. Цвета казались густыми оттенками
тьмы, но один цвет еще сверкал - то были волосы хозяйки, которая стояла
неподвижно, запустив пальцы в рыжую гриву. Тьма и сомнения вызвали в памяти
священника прекрасные и жуткие строки, и он заметил, что бормочет: "А в
страшном, зачарованном саду под бледною луной стояла та, что плакала по
страшному супругу". Тут он забормотал живее:
- Святая Мария, Матерь Божья, молись за нас, грешных... Да, именно так:
"плакала по страшному супругу".
Нерешительно, почти дрожа, приблизился он к рыжей женщине, но заговорил
с обычным своим спокойствием. Он пристально смотрел на нее и серьезно
убеждал не пугаться случайных ужасов, как бы мерзки они ни были.
- Картины вашего деда, - говорил он, - гораздо истинней для него, чем
давешний ужас. Мне кажется, он был прекрасный человек, и не важно, что
сделали с его телом.
- Как я устала от его картин! - сказала она и отвернулась. - Если они
так сильны и хороши, почему они себя не защитят? Люди отбивают у Мадонны
голову, и ничего им не делается. Вы не можете, не смеете судить нас, если мы
открыли, что человек сильнее Бога.
- Благородно ли, - спросил священник, - обращать против Бога Его
долготерпение?
- Ну, хорошо, ваш Бог терпелив, человек - нетерпелив, - отвечала она. -
А мы вот больше любим нетерпение. Вы скажете, что это святотатство, но
помешать нам не сможете.
Отец Браун чуть не подпрыгнул.
- Святотатство! - вскричал он и решительно шагнул к двери. В ту же
минуту в дверях появился Фламбо, бледный от волнения, с какой-то бумажкой в
руке. Отец Браун начал было фразу, но друг перебил его.
- Я нашел ключ! - кричал Фламбо. - Пилюли как будто одинаковые, а на
самом деле разные. И знаете, только я их коснулся, эта одноглазая скотина
сунулась в комнату. У него был пистолет! Пистолет я выбил, а его спустил с
лестницы, но понял многое. Если останусь часа на два, разберусь во всем.
- Значит, не разберетесь, - неожиданно звонким голосом сказал
священник. - Мы не останемся здесь и на час. Не останемся и на минуту. Едем!
- Как же так? - растерялся Фламбо. - Мы почти у цели. Сразу видно, они
нас боятся.
Отец Браун твердо и загадочно посмотрел на него.