"Г.К.Честертон. Наполеон Ноттингхильский" - читать интересную книгу автора

прощай, старая добрая забава, игра в надуй-предка: какая тут игра! Предки
есть не ели, спать не спали, даже политику забросили, и денно и нощно
помышляли о том, чем будут заняты и как будут жить их потомки.
А помышляли пророки двадцатого века все как один совершенно одинаково.
Заметят что-нибудь, что и взаправду случалось - и говорят, будто оно дальше
так и пойдет и дойдет до чего-нибудь совсем чрезвычайного. И тут же
сообщалось, что кое-где уже и чрезвычайное произошло и что вот оно, знамение
времени.
Имелся, например, в начале века некий Г.-Дж. Уэллс со товарищи - они
все вместе полагали, что наука со временем все превзойдет: автомобили
быстрее извозчиков, вот-вот придумается что-нибудь превосходнее и
замечательнее автомобилей; а уж там быстрота умножится более чем
многократно. Из пепла их предуказаний возник доктор наук Квилп: он
предуказал, что однажды некоего человека посадят в некую машину и запустят
вокруг света с такою быстротой, что он при этом будет спокойненько
растарыбарывать где-нибудь в деревенской глуши, огибая земной шар с каждым
словом. Говорили даже, будто уж и был запущен вокруг земли один престарелый
и краснолицый майор - и запущен так быстро, что обитатели дальних планет
только и видели охватившее землю кольцо бакенбардов на огненной физиономии и
молниеносный твидовый костюм: что говорить, кольцо не хуже Сатурнова.
Но другие им возражали. Некто мистер Эдвард Карпентер сообразил, что
все мы не сегодня-завтра возвратимся к природе и будем жить просто,
медлительно и правильно, как животные. У этого Эдварда Карпентера нашелся
последователь, такой Джеймс Пики, доктор богословия из богобоязненного
Покахонтаса: он сказал, что человечеству прежде всего надлежит жевать, то
бишь пережевывать принятую пищу спокойно и неспешно, и коровы нам образец.
Вот я, например, сказал он, засеял поле телячьими котлетами и выпустил на
него целую стаю горожан на четвереньках - очень хорошо получилось. А
Толстой и иже с ним разъяснили, что мир наш с каждым часом становится все
милосерднее и ни малейшего убийства в нем быть не должно. А мистер Мик не
только стал вегетарианцем, он и дальше пошел: "Да разве же можно,--
великолепно воскликнул он,-- проливать зеленую кровь бессловесных тварей
земных?" И предуказал, что в лучшие времена люди обойдутся одной солью. А в
Орегоне (С. А. С. Ш.) это дело попробовали, и вышла статья: "Соль-то в чем
провинилась?" - Тут-то и началось.
Явились также предуказатели на тот предмет, что узы родства впредь
станут уже и строже. Некий мистер Сесил Родс заявил, что отныне пребудет
лишь Британская империя и что пропасть между имперскими жителями и жителями
внеимперскими, между китайцем из Гонконга и китайцем Оттуда, между испанцем
с Гибралтарской Скалы и испанцем из Испании такова же, как пропасть между
людьми и низшими животными. А его пылкий друг мистер Дзоппи (его еще
называли апостолом Англо-Саксонства) повел дело дальше: в итоге получилось,
что каннибализм есть поедание гражданина Британской империи, а других и
поедать не надо, их надо просто ликвидировать без ненужных болевых ощущений.
И напрасно считали его бесчувственным: чувства в нем просыпались, как
только ему предлагали скушать уроженца Британской Гайаны - не мог он его
скушать. Правда, ему сильно не повезло: он, говорят, попробовал, живучи в
Лондоне, питаться одним лишь мясом итальянцев-шарманщиков. Конец его был
ужасен: не успел он начать питаться, как сэр Пол Суэллер зачитал в
Королевском Обществе свой громогласный доклад, где доказывал как дважды два,