"Г.К.Честертон. Бесславное крушение одной блестящей репутации ("Наука и жизнь", 1, 1969)" - читать интересную книгу автора

охваченная бешеной жаждой к словесным поединкам, свойственной
представительницам высшего общества. Во-вторых, сэр Уолтер Чолмондели, на
лице которого было написано безмолвное и тщательно сдерживаемое, но тем не
менее явное желание вышвырнуть болтуна в окно.
Наш приятель сидел в кресле, немыслимо изогнувшись; все в нем, начиная
от извилистых линий его подвижных ног и кончая волнами серебряных волос,
напоминало скорей кольца змеи, чем негибкие человеческие члены; именно этого
блестящего, змеевидного джентльмена, глаза которого столь победоносно сейчас
сияли, видели мы сегодня на улице.
- Однако я не могу понять, мистер Уимполь, - пламенея, сказала Мериель
Бомонт, - как это вам все так легко дается! Вы изрекаете чисто философские
истины, а получается у вас что-то невероятно смешное. Приди мне в голову
такие мысли, я бы так смеялась, что никак не могла бы разобраться в них.
- Я вполне согласен с мисс Бомонт, - сказал сэр Уолтер, внезапно давая
выход своему негодованию. - Приди мне в голову подобная чепуха, я бы с
трудом мог сохранить самообладание.
- С трудом могли бы сохранить самообладание, - подхватил мистер
Уимполь, принимая тревожный вид. - О, храните ваше самообладание! Сдайте его
на хранение в Британский музей!
Раздался общий смех, тот самый смех, которым всякое общество награждает
удачную и быструю реплику.
Сэр Уолтер, внезапно побагровев, прохрипел:
- Да знаете ли вы, по чьему адресу вы отпускаете ваши проклятые
шуточки?
- Я никогда не отпускаю шуточек, не изучив предварительно свою
аудиторию, - ответил Уимполь.
Грант перешел на другой конец комнаты и тронул рыжеусого секретаря за
плечо. Сей последний сидел, прислонившись к стене, и с довольно пасмурным
видом наблюдал происходящее; но пасмурность его принимала, как я заметил,
особенно странный оттенок, когда он переводил глаза на юную хозяйку дома,
жадно внимавшую Уимполю.
- Могу я сказать вам несколько слов по секрету, Дреммонд? - спросил
Грант. - По делу. Леди Бомонт простит нас.
По просьбе моего друга я вместе с ним вышел из гостиной, чрезвычайно
удивляясь этой странной секретной беседе. Мы пришли в комнату, смежную с
холлом.
- Дреммонд, - резко сказал Бэзиль, - сегодня здесь собралось много
хороших и столько же нормальных людей. По какому-то несчастному совпадению
все хорошие люди, собравшиеся здесь, сумасшедшие, а все нормальные -
мерзавцы. Вы единственный знакомый мне здесь человек, обладающий честью и не
лишенный здравого смысла. Что вы скажете об Уимполе?
У мистера Дреммонда были рыжие усы и бледное лицо, но теперь его лицо
внезапно стало таким же красным, как усы.
- Я ему не судья! - сказал он.
- Почему? - спросил Грант.
- Потому что я его ненавижу, как самого сатану, - после долгой паузы
яростно сказал Дреммонд.
Ни Грант, ни я не нуждались в объяснении; взгляды, которые Дреммонд
бросал на мисс Бомонт и на незнакомца, были достаточно выразительны.
Грант спокойно произнес: