"Г.К.Честертон "Шар и крест" ("The Ball and the Cross")" - читать интересную книгу автора

равнодушно, как газетную болтовню. Кощунства становились все страшнее и
покрывались все более толстым слоем пыли, а редактору казалось, что он
живет среди полных дураков. Шли годы, и с каждым из них людей все меньше
трогало, что в маленькой редакции на Ледгэйт-хилл умер Бог, Те, кто не
отставал от времени, Тернбулла порицали. Социалисты указывали ему, что
обличать надо не священников, а буржуев; служители искусств - что душу
надо освобождать не от веры, а от нравственности. Шли годы, и наконец
явился тот, кто отнесся к делу серьезно,- молодой человек в шотландском
пледе разбил в редакции окно.
Человек этот тоже родился в Шотландии, но на севере, в горах. Его черты и
гладкие черные волосы напоминали о той исторической загадке, которая
зовется "кельтской кровью", хотя она, вероятно, древнее кельтов, кто бы
они ни были. Принадлежал он к клану Макдональдса, но семья его, как
нередко бывает, носила имя одной из ветвей, и звался он Эван Макиэн. Рос
он одиноко, людей почти не видел, воспитан был в католичестве, ибо родился
среди тех немногочисленных католиков, которые остались верны Стюартам; а
очутился на Флит-стрит потому, что ему туманно обещали там какую-то
работу. Перед статуей королевы Анны он обнажил голову, твердо веря, что
это - Дева Мария, и удивляясь, почему прохожие как бы не видят ее. Он не
знал, что в их сердцах запечатлен утешительный и неопровержимый факт: они
так же уверены в том, что эта королева умерла, как уверен он в том, что
жива Царица Небесная. Покинув родные места, он, по случайности, встречал
до сих пор или равнодушных, или лицемерных людей. Если же кто-нибудь
произносил при нем одно из принятых ныне богохульств, он просто не
понимал, что это значит.
На кромке горной страны, где он провел детство и юность, утесы были
причудливы, как тучи, и казалось, что небеса смиренно сошли на землю. На
закате, когда смешивались зелень, золото и пурпур, острова и облака было
трудно различить. Эван жил на границе того и этого мира. Как многие люди,
которые росли рядом с природой и простой сельской утварью, он понял
сверхъестественное раньше, чем естественное. Он знал, что платье Пречистой
Девы - голубое, когда еще не знал, какого цвета шиповник у Ее ног. Чем
дальше уходила его память в сумрачный дом детства, тем ближе подходила она
к тому, что не поддается словам. Явленный взору мир лишь напоминал ему
давнее видение. Горы и небеса были подобиями рая, звезды - рассыпанными
алмазами Богоматери.
Мирские его убеждения тоже не отличались современностью. Предок его погиб
при Каллодене, твердо веря, что Господь восстановит на престоле истинного
короля. Десятилетний сын этого предка взял страшный палаш из мертвой руки
и повесил на стену, для будущего восстания. Отец нашего героя -
единственный, кто уцелел из их потомства,- отказался встречать королеву
Викторию, когда она посетила Шотландию. Эван был таким же, как они, хотя и
жил в XX веке. Он ни в коей мере не походил на чудаковатого и
трогательного якобита из приключенческих романов; он ощущал себя
заговорщиком, и дело свое - живым. Долгими зимними вечерами, на арисэгских
песках, он курил, размышляя о том, как возьмет приступом Лондон.
Брать Лондон он прибыл один, с сумкой на плече, вооруженный лишь тростью.
Лондон ошеломил его - не испугал, а удивил тем, что похож не на рай, и не
на ад, а на лимб. Однако увидев в небе собор св. Павла, он растрогался и
сказал: "Его построили при Стюартах!" Потом, горько ухмыльнувшись, он