"Гильберт Кийт Честертон. Преступление Габриела Гейла" - читать интересную книгу автора

окно на грозу.
- На грозу? А что, была гроза? - спросил Гейл. - Ах
да, помню, была!..
- Господи! - вскричал Гарт. - На что же вы еще смотрели
в окно?
- Я не смотрел в окно, - ответил Гейл. - Я смотрел на
окно. Я часто на них смотрю.
- Ну, что это вы... - заволновался Гарт.
- Мало кто глядит на окна, - продолжал Гейл, - разве что
на витражи. А ведь стекло красиво, как алмаз, и
прозрачность - цвет запредельного. Но тут было и другое,
очень страшное, гораздо страшнее молнии.
- Что же именно? - спросил Гарт.
- Две капли воды, - ответил Гейл. - Я увидел их, и еще я
увидел, что на них смотрит Сондерс.
- Вы же знаете, - продолжал он все серьезней и более
пылко, - я всегда смотрю на небольшие предметы - на птицу,
на камень, на морскую звезду. Только они и помогают мне
понять. Когда я увидел, куда глядит Сондерс, я содрогнулся
- я все понял. Он глядел на стекло и странно, застенчиво
улыбался.
Говорят, завзятые игроки ставят иногда на такие капли.
Но игра тем и хороша, что не зависит от нашей воли. Если
вам нравится шотландский терьер, а не ирландский, вы
поймете, что не всесильны, когда ирландский победит. А эти
прозрачные шарики равны, как чаши весов. Какая из них ни
победи, вы можете подумать, что на нее и ставили. Более
того, вам покажется, что вы ее сами и пригнали. Потому я и
сказал: "Ощущаешь себя Богом". Неужели вы решили, что это
о грозе? При чем она тут, что в ней такого? Скорей уж,
глядя на нее, поймешь, что ты - не Бог. Я знал, что Сондерс
вот-вот возомнит себя всемогущим. Он уже наполовину
поверил, что меняет погоду. Капли могли довершить дело. Он
ощущал себя Вседержителем, глядящим на летучие звезды, и
верил, что они подвластны ему.
Вспомните, что больная душа как бы раздвоена. Она
толкает себя к безумию и не совсем верит в него. Ей хочется
себя обмануть, но точной, полной проверки она избегает и не
решится пожелать того, что и впрямь невозможно, - скажем, не
велит дереву пуститься в пляс. Она боится, что оно не
запляшет, и боится, что оно запляшет. Я знал, я точно понял
в ту минуту, что Сондерса надо остановить резко, сразу. Я
знал: он должен приказать дереву и увидеть, что оно стоит
на месте.
Тогда я и крикнул ему, чтобы он позвал кресла и дерево.
Он не услышал. Он выбежал в сад, забыл о креслах и помчался
диким козлом куда-то в сторону. Тут я понял, что он уже
порвал с реальностью, выскочил из мира и будет носиться по
лугам под грохот грома, с грозою в сердце. Когда же он
вернется, он уже не будет прежним. Ничто не угасит его