"Гильберт Кийт Честертон. Скандальное происшествие с отцом Брауном [цикл о Брауне]" - читать интересную книгу автора

угрожающе поднят, словно изготовлен к нападению. Защищаясь,
высокий человек с палкой быстро шагнул ему навстречу, но тут
вся сцена вдруг приобрела комический вид; зонт сам собой
раскрылся, заслонив своего упавшего владельца, и противник
его оказался в позе рыцаря, пронзающего копьем карикатурное
подобие щита. Но он не стал заходить дальше и вонзать копье
глубже; выдернув острие своей трости, он с раздражением
отвернулся и зашагал по дороге прочь. Коротенький человечек
поднялся с земли, аккуратно сложил зонт и тоже зашагал по
дороге, но в противоположном направлении, к отелю. Рок не
слышал ни слова из того, что было сказано сторонами этого
нелепого вооруженного конфликта, но, идя по дороге вслед за
коротеньким бородатым человеком, он о многом успел подумать.
Романтический плащ и несколько опереточная красота одного из
них в сочетании со стойкой самообороной другого как нельзя
лучше совпадали с той историей, ради которой он приехал в
Мексику, и он заключил, что этих двоих зовут Романее и
Поттер Догадка его полностью подтвердилась, когда, войдя
из-под колоннады в вестибюль, он услышал голос бородатого,
звучавший не то сварливо, не то повелительно. По-видимому,
он говорил с управляющим или с кем-то из прислуги и,
насколько разобрал Рок, предостерегал их против какого-то
весьма опасного субъекта, появившегося в округе.
- Даже если он уже побывал в отеле, - говорил бородатый в
ответ на какие-то неразборчивые возражения, - я все же
настаиваю, чтобы больше его не впускали. За такими типами
должна следить полиция, и, уж во всяком случае, я не
позволю, чтобы он докучал леди.
В мрачном молчании слушал его Рок, и уверенность его
росла; затем он проскользнул через вестибюль к нише, где
находилась книга для записи приезжих, и, раскрыв ее на
последней странице, убедился, что "тип" действительно
побывал в отеле: имя Руделя Романеса, этой романтической
знаменитости, было вырисовано в книге крупными буквами
иностранного вида, а немного пониже, довольно близко друг от
друга, стояли имена Гипатии Поттер и Элиса Т. Поттера,
выписанные добропорядочным и вполне американским почерком.
Эгер Рок недовольно озирался и повсюду вокруг себя, даже
в небогатой внутренней отделке отеля, видел то, что было ему
больше всего ненавистно. Может быть, и неразумно негодовать
из-за того, что на апельсиновых деревьях - даже на тех, что
растут в кадках, - зреют апельсины; еще того неразумнее
возмущаться, что ими пестрят старенькие занавески и
выцветшие обои. Но для него, как ни странно, эти узоры в
виде красно-золотых солнц, перемежающихся кое-где
серебряными лунами, были квинтэссенцией всего самого
недопустимого. Они воплощали в его глазах
слабохарактерность и падение нравов, которые он, исходя из
своих принципов, осуждал в современном обществе и которые
он, исходя из своих предрассудков, связывал с теплом и негой