"Гилберт Кит Честертон. Позор отца Брауна (рассказы) ("О Брауне") " - читать интересную книгу автора

сказали, что его необычная старомодная черная шляпа, обычный хмурый взор и
суровое, как из камня высеченное лицо набрасывают мрачную тень на солнечные
пальмы и виноградники, он, несомненно, был бы польщен. Влево и вправо
устремлял он взор, горящий неусыпным подозрением. И вдруг на гребне холма,
впереди себя, на фоне субтропического заката увидел силуэты двух фигур в
таких позах, которые и у менее подозрительного человека могли бы возбудить
кое-какие подозрения.
Один из тех двоих выглядел сам по себе примечательно. Он стоял как раз
в том месте, где дорога переваливает через холм, четко рисуясь на фоне неба
над долиной, словно нарочно выбрал и эту позицию, и эту позу. Закутанный в
широкий черный плащ, в байроническом стиле, он высоко вскинул голову,
которая в своей темной красе была удивительно похожа на голову Байрона. Те
же вьющиеся волосы, те же глубоко вырезанные ноздри, и даже нечто вроде того
же презрения к миру и негодования сквозило во всей его фигуре. В руке он
сжимал довольно длинную палку, или, вернее, трость с острым наконечником:
какими пользуются альпинисты, и сейчас она казалась фантастическим подобием
копья. Впечатление это еще усиливалось благодаря контрасту с комическим
обликом второго человека, державшего в руке зонт. Это был совершенно новый,
тщательно свернутый зонт, совсем не такой, например, как знаменитый зонт
отца Брауна. И сам приземистый, толстый человечек с бородкой был одет
аккуратно, точно клерк, в легкий воскресный костюм. Но прозаический его зонт
был угрожающе поднят, словно изготовлен к нападению. Защищаясь, высокий
человек с палкой быстро шагнул ему навстречу, но тут вся сцена вдруг
приобрела комический вид: зонт сам собой раскрылся, заслонив своего упавшего
владельца, и противник его оказался в позе рыцаря, пронзающего копьем
карикатурное подобие щита. Но он не стал заходить дальше и вонзать копье
глубже; выдернув острие своей трости, он с раздражением отвернулся и зашагал
по дороге прочь. Коротенький человечек поднялся с земли, аккуратно сложил
зонт и тоже зашагал по дороге, но в противоположном направлении, к отелю.
Рок не слышал ни слова из того, что было сказано сторонами этого
нелепого вооруженного конфликта, но, идя по дороге вслед за коротеньким
бородатым человеком, он о многом успел подумать. Романтический плащ и
несколько опереточная красота одного из них в сочетании со стойкой
самообороной другого как нельзя лучше совпадали с той историей, ради которой
он приехал в Мексику, и он заключил, что этих двоих зовут Романес и Поттер.
Догадка его полностью подтвердилась, когда, войдя из-под колоннады в
вестибюль, он услышал голос бородатого, звучавший не то сварливо, не то
повелительно.
По-видимому, он говорил с управляющим или с кем-то из прислуги и,
насколько разобрал Рок, предостерегал их против какого-то весьма опасного
субъекта, появившегося в округе.
- Даже если он уже побывал в отеле, - говорил бородатый в ответ на
какие-то неразборчивые возражения, - я все же настаиваю, чтобы больше его не
впускали. За такими типами должна следить полиция, и, уж во всяком случае, я
не позволю, чтобы он докучал леди.
В мрачном молчании слушал его Рок, и уверенность его росла; затем он
проскользнул через вестибюль к нише, где находилась книга для записи
приезжих, и, раскрыв ее на последней странице, убедился, что "тип"
действительно побывал в отеле: имя Руделя Романеса, этой романтической
знаменитости, было вырисовано в книге крупными буквами иностранного вида, а