"Гилберт Кит Честертон. Мудрость отца Брауна (рассказы) ("О Брауне") " - читать интересную книгу автора

Гилберт Кит Честертон

Мудрость отца Брауна (рассказы)

Отсутствие мистера Кана

Кабинет Ориона Гуда, видного криминолога и консультанта по нервным и
нравственным расстройствам, находился в Скарборо, и за окнами его - как и за
другими огромными и светлыми окнами - сине-зеленой мраморной стеной стояло
Северное море. В таких местах морской вид однообразен, как орнамент; а здесь
и в комнатах царил невыносимый, поистине морской порядок. Не надо думать,
что речь идет о бедности или скуке, - и роскошь и даже поэзия были там, где
им положено. Роскошь была тут - на столике стояло коробок десять самых
лучших сигар, но те, что покрепче, лежали у стены, а слабые - поближе. Был
здесь и набор превосходных напитков, но люди с воображением утверждали, что
уровень виски, бренди и рома никогда не понижался. Была и поэзия - в левом
углу стояло столько же английских классиков, сколько стояло в правом
английских и прочих филологов. Но если кто-нибудь брал оттуда Шелли или
Чосера, пустое место зияло, словно вырванный передний зуб. Нельзя сказать,
что книги не читали - читали, наверное; и все же казалось, что они
прикреплены цепью, как Библия в старых церквах[1]. Доктор Гуд чтил свою
библиотеку, как чтут библиотеки публичные. И если профессорская строгость
охраняла стихи и бутылки, нечего и говорить, с каким торжественным почтением
служили здесь ученым трудам и хрупким, как в сказке, ретортам.
Доктор Орион Гуд мерил шагами пространство, ограниченное (как говорят в
учебниках) Северным морем с востока, а с запада - рядами книг по социологии
и криминалистике. Он был в бархатной куртке, как художник, но носил ее без
всякой небрежности. Волосы его сильно поседели, но не поредели; лицо было
худое, но бодрое. И он и его жилище казались и тревожными, и строгими как
море, у которого он (ради здоровья, конечно) построил себе дом.
Судьба, по-видимому, шутки ради, впустила в длинные, строгие,
очерченные морем комнаты человека, до удивления непохожего на них и на их
владельца. В ответ на вежливое, краткое "прошу" дверь открылась вовнутрь, и
в кабинет вошел бесформенный человечек, безуспешно боровшийся с зонтиком и
шляпой. Зонтик был черный, старый, давно не ведавший починки; шляпа -
широкополая, редкая в этих краях; владелец же их казался воплощением
беззащитности.
Хозяин со сдержанным удивлением глядел на него, как глядел бы на
громоздкое, безвредное чудище, выползшее из моря. Пришелец смотрел на
хозяина, сияя и отдуваясь, словно толстая служанка, втиснувшаяся в омнибус;
как она, он светился наивным торжеством и никак не мог управиться с вещами.
Когда он сел в кресло, шляпа упала, упал и зонтик; он наклонился, чтоб их
поднять, но круглое, радостное лицо было обращено к хозяину.
- Моя фамилия Браун, - проговорил он. - Простите меня, пожалуйста. Я
из-за Макнэбов. Говорят, вы в этих делах помогаете. Простите, если что не
так.
Он изловил шляпу и как-то смешно кивнул, словно радовался, что все в
порядке.
- Я не совсем понимаю, - сказал ученый сдержанно и холодновато. -
Боюсь, вы ошиблись адресом. Я - доктор Гуд. Я пишу и преподаю.