"Гилберт Кийт Честертон. Преданный предатель ("о Брауне") " - читать интересную книгу автора

порядка успели выговорить слово, полковник просто метнул мотоциклиста,
словно камень из пращи, и теперь знал, что полиция наводняет улицы, не давая
выговорить слово уже никому.
Гримм давно подозревал, что на границе неладно, он снова и снова
пытался что-то выведать через премьер-министра и дипломатов, но ответ был
всегда один и тот же: ничего нет. Генерал Каск клялся и божился, что он -
солдат, а не политик.
Он стар, он болен, он только думает, как бы уйти от дел, да, в
сущности, и ушел. Заверения эти убаюкивали беспечного короля и
самоуверенного премьера, но не циничного полковника. И вот, пожалуйста, -
африканец, ушедший на покой, ездит в соседнюю страну на званые обеды; мало
того - по занятной случайности обедает с тем, кто поклялся эту страну
разрушить. Глава полиции сжал зубы и с удовольствием посмотрел, как
расходятся по улицам его люди.
Вероятно, времени почти не осталось. Присутствие иностранного
президента, да еще и военного вождя, могло означать что угодно. Может быть,
под этой самой площадью - тонны динамита; может быть, во всех углах и
проулках - горы оружия. Вывод ясен: надо немедленно арестовать четырех
вожаков. Гримм подождал, пока его люди разойдутся, направился к дому и,
поколебавшись секунду-другую, постучал в дверь. Свет в столовой немедленно
погас. Однако дверь не открыли, и он постучал снова, а там и крикнул, что
взломает ее именем короля. Тогда она отворилась. За ней стоял слуга,
которому, видимо, велели задержать полицию своей глупостью. Без тени юмора
он сказал, что хозяева не принимают. Гримм оттолкнул его, кинув
полицейскому: "Этого возьмем вместе с ними", и пошел к столовой по темному
коридору.
В столовой на столе стояли остатки неоконченной трапезы - чашечка
черного кофе и маленькая бутылка из-под ликера; большая полупустая бутылка
бургундского; совсем уж огромная, полная бутыль бренди; нетронутый стакан
молока. Сигары и сигареты самых лучших сортов лежали на столике, под рукой.
Видимо, обед был роскошный, но не вполне обычный. Обед еще был; гостей не
было. Они исчезли, как исчез свет, когда полковник постучал в дверь.
- Быстро сработано, - сказал он. - Вероятно, есть другой выход. Пошлите
людей в подвал и проследите, чтобы Харт стоял там, сзади. Далеко они уйти не
могли, кофе горячий. По-моему, он собирался положить сахар.
- Он? - переспросил Симон. - Вы думаете, они здесь обедали?
- Конечно, - ответил Гримм. - Тут не надо быть сыщиком, напитки -
словно портреты, я просто всех вижу.
Вот молоко. Не безумный же поэт его пил и не темнолицый воин! Это -
профессор, он ведь из старых развалин, которые вечно толкуют о здоровье. С
такими трудно - того не ест, другого... Зато друзья себя не обидели. У
романтика Себастьяна все алое и пурпурное, даже волосы - что же ему пить,
если не бургундское? Старый дикарь предпочитает бренди, как и положено
героям. А четвертый - точнее всего: капелька ликеру, самого лучшего, и
черный кофе после еды. Вот кто разбирается в здоровье! Все-таки что-то есть
в этих изысканных иудеях с их тонким искусством наслаждения. Говорят, это
потому, что они не верят в вечную жизнь.
Рассуждая, он тщательно обыскивал комнату, приказав подчиненным
обыскать дом, и лицо его было мрачно, хотя тон - легок.
Обыск не дал ничего. В комнате не было ни портьер, ни шкафов, ни